Jam — День 2.1

Бен 'Ятзи' Крошоу

  Джем

Мы были готовы к землетрясению. У нас был план на случай наводнения. Мы справились бы даже с зомби. Возможно. Но абсолютно никто не думал, что конец света будет настолько... липким. И с ароматом клубники. Ятзи Крошоу (Mogworld, Zero Punctuation) возвращается со своим новым произведением — чёрной комедией о конце света, какого никто не мог представить.

Купить данное произведение можно на Озоне или Амазоне.

Все права на оригинальное издание принадлежат Dark Horse Comics.

Перевод выполнен: Alex_ReD, Hermana

Предыдущая глава >

День 2.1

К следующему утру Дон надёжно забаррикадировал свою разломанную дверь холодильником. Я переночевал на диване в гостиной по соседству и слышал, как Дон то и дело поднимается и спускается по лестнице, да хлопает кухонными шкафчиками. Ему определённо было над чем поразмыслить.
Только после того, как Дон нас выставил, мы осознали, что его терраса является единственным выходом наружу. В здании были и другие квартиры с террасами, но нам было неизвестно, какие именно. А выход на крышу с лестничной площадки был перекрыт тяжёлой стальной дверью, отказывавшейся открываться, сколько ты её ни толкай. Мы провели весь остаток первого дня, методично вламываясь в квартиры соседей Дона, но выходов на крышу так и не обнаружили. Зато нашли кучу консервов и сушёных продуктов, которые мы складировали в квартире ближайшего соседа Дона, или, как настаивал Тим — в «поселении Альфа».
Наутро второго дня мы снова приступили к операциям, начав с квартиры номер 36. Тим притащил штангу, которую нашёл по соседству, и постучал ею по входной двери.
На стук никто не ответил, и он вздохнул.
— Ну, думаю, теперь всё ясно. Дон — единственный выживший в этой части комплекса.
Тим замахнулся штангой, и конец его предложения ознаменовался треском дерева и рыданиями просящего пощады металла.
— А казалось бы, должен остаться кто-то ещё, — покорно сказал я, толкая нашу самодельную тележку — корзину для белья, притороченную к офисному стулу — вперёд на кухню.
Тим потянулся к верхнему шкафчику.
— Знаешь, я вот о чём подумал, — он лениво изучал список ингредиентов на упаковке шоколадных плиток «Шоко Шоко». — Дон сказал, что вернулся с ночной смены в 6, и никакого джема ещё не было, так?
— Ну да, он так сказал.
— Ага. А мы все встали около одиннадцати, верно?
Я распахнул дверь холодильника. Тёплое содержимое выглядело вполне съедобным до тех пор, пока до ноздрей не донёсся его запах, и моя рука рефлекторно захлопнула дверцу.
— Ну да, где-то так.
— При помощи дедуктивного метода мы вычисляем, что джем появился в промежутке меж шестью и одиннадцатью утра. И что это нам говорит?
Я взял пакетик макарон.
— Э-э...
Несколько секунд он слушал моё эканье, а затем всё же вывел меня из замешательства.
— Час пик. Сомневаюсь, что нам удастся отыскать тут много выживших. Мы в центральной части города, недалеко от автобусной остановки... Наш комплекс служил жильём большей частью для деловых людей с работой в городе. Они все как раз направлялись туда. Ты, я, Анджела и Дон — аномалии. Пойди поищи батарейки.
— Лады, — я прошёл в гостиную.
— Если подумать, то это логично, — продолжал он, пробуя на вес жестянки с консервами. — Эволюция происходит как раз благодаря аномалиям в генофонде. И когда происходит большой бадабум, всегда выживают именно эти аномалии.
— Тим...
— Будто весь мир — как какой-то гигантский волшебный экран...
— ТИМ ТЫ ДОЛЖЕН ВЗГЛЯНУТЬ.
Он отшвырнул свои жестянки и трусцой подбежал ко мне.
— Чего там?
Я так оцепенел, что не мог ответить, однако, сумел вытянуть руку и указать в угол комнаты.
— Аквариум? — удивился он. — Нет, в... — Он вероятно хотел сказать, что в нём нет воды, но в этот момент заметил то же, что и я, и точно так же замер.
Там, под толстым слоем покрывающей дно аквариума пыли, частично укрывшись за миниатюрными растениями и пустотелым брёвнышком, сидел самый большой паук, которого нам когда-либо приводилось видеть в своей жизни. Ножки его были толщиной с мои пальцы, а оранжевато-коричневого оттенка тело — размером с два щедро набитых начинкой пирожка.
Разорвав напряжённое молчание, Тим расслабленно выдохнул.
— И только-то? Это просто паук.
— Вот только не надо говорить, что это просто паук, — сквозь зубы выдавил я.
— Ну, если точнее сказать — это мёртвый паук, — уточнил Тим, слегка неуверенной походкой приближаясь к аквариуму.
— Ты уверен? — спросил я.
— Естественно. Здесь же некому его кормить.
— Ты знаешь, как долго...
— Был бы он жив, давно пошевелился, — Он нагнулся к стеклу и постучал по нему костяшкой пальца. Паук отпрыгнул назад, разметав ноги в стороны и в раздражении приподняв зад.
Мгновение спустя мы с Тимом уже пытались забиться в самый дальний угол комнаты.
— Хорошо, — голос Тима стал заметно выше. — Он не мёртв. — Он несколько раз глубоко вдохнул и вновь шагнул к аквариуму. — Прекрасно. Замечательно. События развиваются просто чудесным образом.
— Ага, несомненно, — я не сводил глаз с подрагивающих ног паука.
— Мы обнаружили ещё одну выжившую форму жизни, — пояснил он. — Возьмём его с собой. В эти тревожные дни определяется будущее нового сообщества. Человечеству необходимо жить в гармонии с животными. Мы должны забрать паука.
Я по-прежнему не сводил с аквариума взгляд.
— Зачем?
— Ну же, чувак, это как с Ноевым ковчегом. Все виды имеют значимость. Даже... даже этот. Мы сможем разводить их.
— Э-э, я, пожалуй, повторю: зачем? — спросил я. — Шерсть? Молоко?
Он подбоченился и хмуро посмотрел на меня.
— Перед нами стоит задача спасти человеческую расу. Это будет непростой труд, и нам надо как можно скорей адаптироваться. Начать можно с того, чтобы перестать бояться чего-то, что не настолько велико, как, ну допустим, автомобиль. Так что, бери паука с собой.
— Иди ты, чувак. Сам его тащи.
— Когда ты начнёшь вносить свой вклад, Трэвис? Я знаю, что последние двадцать лет о тебе заботилось общество, но теперь ты представляешь собой четверть человечества и не можешь больше держаться в стороне. А это означает чуть больше, чем таскать повсюду офисный стул.
— Парни? — раздался голос Анджелы. Из-за разломанной двери показалась камера, следом за ней лицо её хозяйки. — Тим и Трэвис отправились искать припасы в остальных квартирах, и я спустилась к ним, чтобы рассказать про Дона.
— Что про Дона? — спросил Тим.
— Он хочет с нами поговорить. Он оставил записку на двери. — Она вытянула лист бумаги с чёрным скотчем по краям, так чтобы тот оказался ровнёхонько перед объективом. — Написано, чтобы мы приходили в любое время до полудня или после часа дня, дабы не мешать ему обедать.
— Ну тогда пойдём сейчас, — сказал Тим.
— Ты вроде хотел эту тварь с собой взять? — поинтересовался я.
— Не будем же мы за собой весь аквариум волочить; позже что-нибудь придумаем. — Он уже стоял за дверью.
Я замер на месте и покосился на паука. Слова про то, что я не могу больше одиночкой оставаться, по-прежнему жгли мне уши. Я ещё раз окинул взглядом распахнутые кухонные шкафчики, и слово «возможность» семафорным сигналом вспыхнуло в моей голове.
— Подождите меня, — сказал я. — Я через минутку подойду.
—
Когда я догнал их, дверь в квартиру Дона была настежь раскрыта. В кухне никого не было, но все шкафчики были открыты, а на столе валялись пустые упаковки из-под лапши быстрого приготовления. Я поднялся по лестнице на террасу, где стояли три мои выживших приятеля. Дон стоял в дальнем конце. Для нас он расставил три стула как в лекционном зале.
— Привет, Трэвис, — поздоровался Дон в неуклюжей попытке быть приветливым. Он выглядел даже бледнее, чем в нашу предыдущую встречу. Волосы его были всклокочены, а одет он был в выцветший халат. — Прошу, присаживайтесь.
Я занял место между Анджелой и Тимом. Дон кашлянул и извлёк из кармана несколько карточек с текстом.
— Здравствуйте, — прочёл он и перешёл к следующей карточке. — У меня было время поразмыслить над сложившейся ситуацией. И я пришёл к выводу. — Он брезгливо сглотнул перед тем, как продолжить. — Что мы обязаны объединить силы на случай, если всё это и вправду превратится в долбаный симулятор выживания. Вы за? — Мы молча кивнули. — Вот так. Теперь перейдём к... — посреди фразы он запнулся, поднял голову и воззрился на меня. — Что это за хрень?
— Тапперуэрский контейнер, — я покачал контейнер ногой.
— И что внутри?
— Хлопья для завтраков, — невинно ответил я.
Дон недоверчиво прищурился.
— А что ещё?
Это был большой полупрозрачный контейнер, так что ответ был довольно очевиден, но я всё же потрудился снять крышку. Дон вздрогнул. Тим непроизвольно издал приглушенный вскрик и прижался к стене на противоположной стороне террасы раньше, чем его стул успел с грохотом рухнуть на пол.
— Простите, простите, — немедля заизвинялся он. — Просто... всё это врасплох меня застало.
— Эй, это же Голиаф-птицеед, — Анджела деловито снимала неуютно подёргивающееся на дневном свету существо. — Крупнейшие пауки в мире. И чертовски свирепые.
Дон стоял с разинутым ртом и неопределённо размахивал руками в воздухе, пытаясь подобрать слова.
— У тебя что, совсем крыша поехала?
— Это была идея Тима, — парировал я. — Он сказал, нам надо приспосабливаться и научиться преодолевать страх.
— Да, так я и сказал, — лицо Тима побелело. — Отличная работа, Трэвис. Ты и дырки в крышке проделать не забыл. Проявил инициативность. Как ты его туда засунул?
— Нелегко пришлось. Использовал метлу и мёртвого геккона.
— Эй! — завопил Дон, в целях привлечения внимания хлопая по стене. — Ай! Эй! Воспитанность! Профессионализм! Нам надо обсудить план! Трэвис, выбрось эту фигню в джем, пока она из кого-нибудь кровь досуха не выпила.
— Нет! — запротивился Тим.
— Они не опасны, — добавила Анджела. — Я видела их в шоу Дэвида Аттенборо. Их укус не опасней осиного.
— И всё же люди стараются избегать ос, — спокойно подметил Дон. — Они не сажают ос на малюсенькие поводки и не водят их на осиные выставки.
— Я буду следить за ней, — настаивал я. — Это будет моим вкладом.
Дон развернулся и всплеснул руками, как будто ища поддержки у безмолвного мёртвого города под нами.
— Прекрасно. Майся дурью. Ухаживай за ней как надо, и на будущий год мы подарим тебе анаконду или ещё чего. Только крышку закрой, пока эта бестия тут всем волдырей не понаставила.
— Да, мы должны любой ценой спасти её, — жёстко высказался Тим, снова присаживаясь на свой стул, выпрямив плечи и понизив тон голоса. — Все живые существа важны для нового мира.
Дон, сверявшийся до этого со своими шпаргалками, швырнул их на пол и положил ладонь на макушку Тима.
— Можешь ты хоть одно усвоить? Это не апокалипсис. Это один город. И даже не слишком хороший. Нам не придётся перестраивать цивилизацию. Мы просто ждём спасателей.
— Спасателей? — теперь сарказм слышался в голосе Тима.
— Точно, спасателей. В случае стихийных бедствий другие нации мира всегда помогают пострадавшей стороне. Так и работает политика: правительства из кожи вон вылезут, дабы укрепить хорошие отношения в такое время. Особенно, если страдают белые люди. Помните то извержение в Новой Зеландии? Им столько гуманитарной помощи прислали, что пришлось ею овец кормить. Мы просто подождём, пока нас подберёт какой-нибудь воздушный транспорт и продолжим жить-поживать где-то ещё. Я наймусь на работу в новую игровую студию и, надеюсь, ни одну вашу рожу больше никогда не увижу.
— Как насчёт признать, что ты можешь находиться на этапе отрицания? — спросил Тим.
— Ой, вот только психологией в меня тут не тыкай, ублюдок мелкий.
— Ну сам погляди! Он ест органическую материю, увеличиваясь при этом в объёме. Нет никаких препятствий к тому, чтобы он распространился по всему миру.
— Подобное развитие событий зовут сценарием «Серой слизи», — добавила Анджела.
Я покосился на улицы.
— Красной слизи.
— Ох, ну хорошо, — Дон скрестил руки на животе. — И что же он будет делать, когда до океана доберётся, а, умник? Брассом поплывёт?
— Слушайте, так мы ни к чему не придём, — сказала Анджела, переводя камеру то влево, то вправо в попытке запечатлеть взаимное презрение Тима и Дона. — Мы разве не план обсуждать пришли? Как выбраться из комплекса?
— Да. Нет! — отозвался Тим. — Мы обыщем оставшуюся часть комплекса. Установим базу для операций. Объединим свои ресурсы. И как только будем готовы, снарядим экспедицию к... — Он провёл рукой вдоль горизонта, затем резко замер. Удивление и заинтересованность отразились на его лице причудливой гримасой, и только затем добрались к открытому рту. Неопределённо жестикулирующая рука уткнулась в одну точку. — Что это?
Я попробовал выяснить, на какую именно часть растянувшегося вокруг и затопленного джемом города он показывает: — Где?
— Вон там! Здание Хибацу!
По слухам, корпорация «Хибацу» построила свою штаб-квартиру в центре нашего делового района, потому что мы были ближайшей подходящей страной, не запрещающей никаких продуктов до тех пор, пока смертельные случаи их использования не затрагивали других людей, кроме рабочего класса. Спустя три года бюрократических проволочек законодательство изменили, но здание Хибацу осталось высочайшим строением в городе — восемьдесят этажей сдаваемых в аренду офисов, вздымающихся к небу подобно показываемому социализму среднему пальцу.
Я прикрыл глаза от солнца и попытался разглядеть, куда указывает Тим. На стене здания у верхнего этажа, развеваясь на ветру, что-то висело. Что-то белое и прямоугольное.
— Это послание, — подсказал Дон. — Там, наверное, выжившие остались.
— Эти уб... ЭЙ УБЛЮДКИ! — завопил Тим, рупором сложив ладони у рта. — Я ЗАЯВЛЯЮ ПРАВА НА ЭТО ЗДАНИЕ! ЭТО БУДЕТ ПОСЕЛЕНИЕ БЕТА!
— Слов не разобрать, — сказала Анджела, увеличивая изображение на камере. — Другое здание всё загораживает. Мы бы смогли рассмотреть сообщение, будь на пару этажей выше.
— Они же всё там напрочь испоганят! Будут неправильную еду растить! Неподходящих половых партнёров выбирать! — Тим нервно расхаживал кругами. — Короче, решено. Нам надо попасть к ним.
— Простите, детишки, но может теперь, когда мы выслушали мнение деревенского дурачка, можно высказаться и мне? — спросил Дон.
— Давай, — кивнул я. — Какой у тебя план?
— Да! — он хлопнул ладонями по бёдрам, набрал в лёгкие воздуха, заколебался и выдохнул. — Да. Верно. Мой план. Думаю, перво-наперво нам стоит... сходить в здание Хибацу, а...
— ЭТО БЫЛ МОЙ... — взвился Тим.
— МОЙ ПЛАН РАЗУМЕН, — громко продолжал Дон. — Это здание — самая заметная точка в городе. Как по-вашему, куда первым делом прилетят спасательные вертолёты — к выжившим на верхушке высоченного небоскрёба или сюда, к моему жалкому сигналу бедствия?
— Ты сделал сигнал? — заинтересовалась Анджела.
Дон пренебрежительно указал на пол. Только теперь я обратил внимание, что он высыпал землю из нескольких цветочных горшков и рассеял её по полу в форме гигантских букв.
— H-E-P-L, — вслух прочёл я. [прим. переводчика: думаю, нет нужды пояснять, но всё же: изменённое HELP — Помогите!]
— Облажался слегка. Солнце тогда уже зашло. Идею они уловят. Вы вон, и того не сделали. — Он поднял глаза. — Куда это он?
Я повернулся точно вовремя, чтобы увидеть, как Тим исчезает за низенькой стеной, по периметру окружающей террасу. Я подбежал к краю и увидел, как он уверенной походкой квартиранта, решившего пожаловаться соседям на шум, бойко марширует по крыше «Бара 66».
— Твою мать, — ругнулся я. Я пнул стену — удар неприятно отозвался в моих яичках — выровнялся и мягко спрыгнул на липкий чёрный гравий внизу.
— Замечательно! Собрание завершено! Валите к дьяволу! — закричал Дон, когда Анджела последовала за мной. — И заберите свои клятые хлопья! — Коробка с пауком бухнулась неподалёку. Её обитатель избежал повреждений, сделав пару впечатляющих кувырков. Я поднял её и в ободряющей манере похлопал по крышке, затем вновь отодвинул ящик от себя на длину вытянутой руки.
— Никуда не уходи, — сказала Анджела, спрыгнув следом. — Мы просто глянем на сообщение и мигом назад.
— Представления не имею, чего это ты со мной разговариваешь; я же чётко дал понять, что собрание окончено, — фыркнул Дон, плотнее укутываясь в халат.
«Бар 66» представлял собой — раньше представлял собой, с грустью поправился я — не шибко удачную попытку воссоздать в ночном клубе атмосферу традиционного английского паба, оформленного в теме битвы при Гастингсе. К тому же он располагался на углу улицы, так что дальнейшее продвижение преграждала скучающая, покрытая джемом бездна Маклаклан-стрит. Тим был явно обеспокоен этим фактом, когда стоял на краю крыши, упершись ногой в стекловолоконную стрелу, торчащую из глаза мигающего неоном короля Гарольда.
— По-прежнему не прочесть, — пожала плечами Анджела, снимая на плёнку здание Хибацу. — Думаю, надо перебраться на ту сторону улицы.
Тим вновь начал беспокойно расхаживать туда-сюда.
— Какой там мировой рекорд по прыжкам в длину?
Я показал.
— Примерно вон до того парковочного счётчика, кажется. — Он пришёл в уныние. — Тройного мирового рекорда должно хватить.
— От твоих подколок никакого толку, Трэв.
— Соседняя крыша расположена ниже, — обратила внимание Анджела, вдохновлённая экспедицией. — Может, мы сможем... планер сделать?
Тим задумался.
— Нам понадобятся материалы. Кажется, в 16-й квартире я видел гидрокостюм... Хотя, погодите. — Он задумчиво посмотрел вверх. Я последовал его примеру и увидел телеграфный провод, тянущийся от ближнего к нам столба до крыши круглосуточного магазина на противоположной стороне улицы. Тим одним резким движением вытащил из брюк ремень.
— Это не лучшая идея, — предупредил я, когда он наступил на Гарольдову стрелу и перекинул ремень через провод.
— Отличная идея, — сквозь сжатые зубы прогудел он, оборачивая ремень вокруг запястий. — Прекрасная идея. Я адаптируюсь. Делаю всё ради выживания. Не боюсь. Ничего.
Он прыгнул.
— О ГОСПОДИ БОЖЕ ЁЖ В БАНЕ КРОТ ЧТО ЗА ПАРШИВАЯ ИДЕЯ-А-А-А-А, — вопил он, пока ремень со страшным скрежетом скользил по толстому кабелю, бросая его ноги из стороны в сторону, подобно тряпичной кукле. Последний гласный звук неожиданно прервался, когда Тим тяжко врезался в стену магазина на углу. К счастью, в стене оказалось окно.
Когда звяканье разбитого стекла наконец затихло, мы с Анджелой некоторое время безмолвно перекидывались обеспокоенными взглядами, пока в крыше магазина не открылся люк, из которого выглянул Тим, обессиленно машущий руками в попытке привлечь внимание. На руках красовались красные пятна от вызванных трением ожогов и крови.
— Ты цел? — спросил я.
— Здание разглядеть можешь? — поинтересовалась Анджела.
Тим пару раз кивнул, затем приставил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь вдаль.
— Плоховато, — ответил он. — Надпись очень мелкая. Анджела, перебросишь мне камеру?
Анджела оглядела камеру с несчастным видом человека, отдающего своего больного хомячка бестактному ветеринару со здоровенным шприцем. Затем уставилась на джем, шумно обсасывающий дворник брошенного «Мини» с белой крышей, и перевела взгляд на меня.
— Какой там мировой рекорд по дальности метания камеры?
— Не особо большой. По правде говоря, такого и нет.
— Ну и ладно. — Она глубоко вдохнула. — Полагаю, мой черёд. — Она встала на стрелу и начала расстёгивать ремень.
— Не думаю, что эта идея лучше предыдущей, — неловко подёргал я за её штанину.
— Слушай, мне будет проще, окно-то уже разбито. А Тим тяжелее меня. — Она крепко сжала ремень, вдохнула и прыгнула, прежде чем я смог найти подходящую причину остановить её.
Причина пришла на секунду позже. Хотя Анджела была гораздо легче Тима — пусть тот и становился всё более худощавым с того дня, как перестал жить со своей матерью — Тим мог правильно распределять свой вес, поскольку спускаясь вниз, Тим не пытался снимать происходящее на камеру.
Она почти проделала половину пути, когда всё-таки сорвалась. Ремень ли то выскользнул из её кулака, или она сама отпустила его, не выдержав боли от врезающейся в руку кожи — точно я разглядеть не сумел, так как мои ладони рефлекторно прикрыли глаза ровно в тот момент, когда она отцепилась от провода.
— Ай, — сказала Анджела. Мне показалось, что это слабоватая реакция на пожирание заживо, и я рискнул опустить одну руку.
Анджела приземлилась на крышу какого-то доставочного фургона, в судьбоносный момент появления джема стоявшего на перекрёстке среди других машин. Она встала на четвереньки и вновь обратила взор к видоискателю.
— Я в порядке, в порядке, — произнесла она, в большей степени для камеры, чем для нашего спокойствия. — По счастью, моё падение было прервано... — она подползла к краю и засняла логотип на боку фургона. — фургоном пекарни Бамби Грэма. И если это не лучшая ему реклама, то я и не знаю, что ещё придумать.
— Ты цела? — через секунду я осознал всю глупость подобного вопроса. — Сможешь назад взобраться?
— Эй, тут окошко в крыше есть, — заметила она, подползая к чёрному квадрату на том, что служило ей полом. — Хочешь, я внутрь загляну? Если хлеб ещё не зачерствел, то мы сможем пополнить свои припасы.
— Прагматичность! — ободряюще проорал Тим с крыши напротив. — Очень важное качество! Давай, вперёд!
— Эм-м, — обеспокоенно промычал я, но меня никто не услышал.
Она начала давить локтем на дешёвый пластик, пока в том не образовалась достаточно большая дыра, затем опёрлась руками по её краям и засунула голову внутрь. На миг повисла мёртвая тишина, затем она стремглав откинулась на задницу с выпученными глазами.
Задние дверцы фургона были приоткрыты, и полы машины были залиты джемом, так что просунув лицо через окошко в потолке, Анджела поступила как человек, машущий косточкой перед мордой голодного пса. Джем собрался в квадратный столб и начал размазываться по крыше автомобиля, как по куску свежевыпеченного деревенского хлеба. Девушка отступила к самому краю крыши, и джем внизу жадно чмокнул в предвкушении.
— Там нет хлеба! — почти в истерике закричала она. Растущая багровая масса неприятно вздымалась с трёх сторон грузовика и безо всякого стеснения начинала взбираться на четвёртую.
— ПРЫГАЙ! — громко предложил Тим.
Анджела предпочла действовать без долгих раздумий и тут же бросилась в сторону «Бара 66». Я к тому времени был лучше подготовлен, поэтому лишь одна моя рука дёрнулась прикрывать лицо. Сквозь щель между средним и безымянным пальцами я видел, как Анджела крепко обхватила конечностями верхушку фонарного столба, подобно буйку торчащего из окружающей красноты. Она повернулась и засняла, как джем полностью поглотил фургон.
— Трэвис! — окликнул меня Тим. — Можешь до неё дотянуться?
— Чего? А, сейчас. — Она висела не далее, чем в двух метрах от короля Гарольда. Я ухватился за торчащую стрелу, упёрся ногами в стальные плечи монарха и наклонился так далеко, как только мог. Правая рука Гарольда протестующе скрипнула и легонько подалась вперёд, послав по моей спине волну боязливых мурашек.
Анджела вытянула в мою сторону незанятую руку, камера в другой руке исправно снимала моё окаменевшее лицо. Между нами оставалось около полуметра. Джем внизу издавал звук наподобие ленивого позёвывания.
Тут я заметил торчащую из крыши «Бара 66» телевизионную антенну. Внутренним ухом я услышал тихое нашёптывание Тима об адаптации, и трепетное чувство пробежало по телу, когда в голове возникла моя собственная идея, как преодолеть нынешнюю ситуацию.
Я подтянулся вперёд, ухватился за конец антенны и несколько раз сильно дёрнул, пока та не выскочила из гнезда. Несколько её частей, когда-то с трудом установленных техниками, осыпались вниз и исчезли в гуще джема со звуком мягко барабанящего по крыше машины дождя.
В этот раз Анджеле удалось дотянуться до металлического стержня. Мы несколько секунд повисели в такой позиции, успокоенные связью друг к другом, подобно Адаму с Богом на известной картине.
— Ладно, — сказала она. — Я сейчас отпущу столб. Готов?

— Да. Точней, нет. Погоди!
— Чего?
— Не могла бы ты... в этот раз двумя руками держаться, пожалуйста?
Она неодобрительно покосилась на меня, как будто я попросил, чтобы её собака больше не мочилась на мою лужайку. Путём яростной тряски конечностями и перемещением веса ей удалось сдвинуть ремешок камеры вверх, ближе к локтю, и обхватить антенну обеими руками.
— Лады, прыгаю. — Она прыгнула.
Я оказался не готов. Её вес едва не вырвал антенну из моих рук, запястье из предплечья, а предплечье из плеча. Я поморщился из-за пробежавшей по пальцам боли. Анджела брыкалась в воздухе, пытаясь опереться ногой на безвкусного вида логотип «Бара 66», и каждое движение болезненно отзывалось в моих напряжённых мышцах. Мысль о том, чтобы втянуть её наверх, казалась почти смешной.
— О Господи! Подними меня! — вопила она.
— Ха-ха-ха!
— Чего ты?!
— Да ничего! Можешь свой вес куда-то перенести?
Она дёрнула ногой в сторону здания, и я почувствовал, как в руке что-то щёлкнуло.
— Подожди, — заявила она. — Да. Да! Думаю, если качнуться вперёд, то я смогу поставить ногу на...
Раздалось звонкое металлическое ХРУСТЬ, и я на пару сантиметров отклонился от здания. Что-то, судя по звуку, важное отвалилось от короля Гарольда и упокоилось в джеме.
— ...знак, — докончила Анджела надломленным голосом.
Стрела, за которую я держался, согнулась почти под прямым углом. Хлипкий листовой металл был предназначен для удержания нескольких неоновых трубок, но никак не двух взрослых людей, повисших на его верхней части. Он стонал словно умирающий носорог.
Я закрыл глаза и пересчитал возможности, при которых мне бы удалось пережить сложившуюся ситуацию. Первая: знак переворачивается в воздухе, создавая препятствие меж нами и джемом, и служит плотом достаточно долго, чтобы мы успели перескочить на более надёжную поверхность. Вторая: гигантский сверхплотный объект внезапно материализуется рядом с планетой Земля, отклоняя действие гравитации на девяносто градусов.
Я проработал ещё три варианта и обдумывал четвёртый, когда вдруг понял, что знак перестал падать. Я неуверенно приоткрыл глаз, затем второй.
— Ну, народ, — выдавил Дон через стиснутые зубы — он стоял на крыше «Бара 66» и обеими руками тянул знак на себя. — Добавить немного тупости в ваши головы, и вы начнёте дождевую воду в собственные черепушки собирать.
—
— Ты нас спас, — проговорила Анджела, когда наша троица вернулась в безопасную позицию на крыше бара.
— Слушай, не делай из мухи слона, — презрительно проворчал Дон. — Не думайте, что мне кто-то из вас, засранцев, нравится. Я просто наблюдал за вашими неудачами со своей террасы и, ну знаете, как это бывает, когда наблюдаешь за попытками своей бабушки набирать текст, и у неё выходит так паршиво и медленно, что ты просто хлопаешь её по рукам, прогоняешь и делаешь всё сам? — Он проиллюстрировал своё высказывание, шлепком отводя камеру Анджелы от своего лица.
— Дон? — устало позвала Анджела, заботливо потирая камере ушибленное место.
— Чего?
— Спасибо тебе огромное, что спас нас.
Он скрестил руки на животе и усмехнулся.
— Не за что, — выплюнул он уголком рта. — Затем перевёл взгляд куда-то вдаль. — Да что там с ним такое?
Тим по-прежнему стоял на крыше магазина на другой стороне улицы и не шевелился. Голову он откинул назад, созерцая небо, а одну руку прижал к губам. Казалось, будто он заметил нечто чертовски важное, но никак не мог решить, какую же эмоцию проявить в ответ.
Теперь, когда Дон умолк, я тоже услышал это. Едва различимый размеренный рокот разрывал плотную завесу тишины. Винты вертолёта.
Я повернулся на звук и увидел его. Серо-зелёная точка к востоку от нас летела вдоль реки, и издаваемый ею шум становился всё громче.
В отличие от Тима, Дон не замешкался ни на секунду. Он мгновенно рванул с места, запрыгнул на верхушку вентиляционной шахты и замахал руками, как будто передавая семафорный сигнал, набранный случайными ударами по клавиатуре.
— ЭЙ! — вопил он, голос эхом разносился по мёртвому городу. — МЫ ТУТ!
— Не парься! — раздался голос Тима, который, похоже, чувствовал себя брошенным. — С такого расстояния они нас не заметят!
— ОЙ, ДА ЗАВАЛИ ХЛЕБАЛО! Э-Э-Э-ЭЙ! — Он быстро стянул халат — выставив на наше обозрение строгие чёрные боксёры да поношенную футболку с изображением чего-то под названием Mogworld — и начал неистово размахивать им над головой. — ВЫЖИВШИЕ! АКТ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ! СЛАВА! ПОДУМАЙТЕ О ЗАГОЛОВКАХ!
— Твою ж мать, они к нам летят, — высказалась Анджела, увеличивая изображение поворачивающего к нам вертолёта; звук винтов заметно прибавил в громкости.
— Да. ДА! — ревел Дон. Он с удвоенными силами замахал халатом. — Я же говорил, что будет спасательная операция! Кто-то обязательно должен был заметить, что целый город залило джемом!
— Эй! — ответил Тим. — Эта штуковина к нам летит?
— Да! — гремел голос Дона. Рокот вертолёта стал достаточно громким, чтобы заглушать наши голоса. — ПЕРЕБИРАЙСЯ НАЗАД, ИДИОТ!
— ЧЁ ЭТО ОН СКОРОСТЬ НЕ СБАВЛЯЕТ?
Вертолёт, похоже, не только не сбавлял скорость, но и испытывал некоторые проблемы с тем, чтобы лететь ровно. Он пьяно вихлял из стороны в сторону, словно муха, неспособная решить, на какую часть самого большого виденного ею лошадиного трупа приземлиться. Дон постепенно прекратил размахивать руками и позволил халату сиротливо свисать с руки.
Мне удалось хорошенько разглядеть вертолёт, поскольку он снизился до нашего уровня, едва не пропахав носом крышу «Бара 66», неуклюже развернулся и завис прямиком перед террасой Дона, раскачиваясь как декоративные колокольчики на ветру. Это оказалась большая военная машина, щедро увешанная ракетами. Корпус был закамуфлирован зелёным и украшен американским флагом. Вертолёт пытался приземлиться — это стало бы трудной задачей для опытного пилота, что уж говорить о том пьянчуге или недоумке, который управлял им сейчас.
Машина слишком сильно качнулась вперёд и набрала слишком большую скорость. Нос её прочертил пол террасы, расшвыривая по мере продвижения плитку и мебель, затем вращающиеся лопасти без усилий распилили крышу и верхний этаж Доновой квартиры подобно режущей торт циркулярной пиле. Куски мебели и стен брызнули во все стороны, как из дробилки для дерева. Я посмотрел на Дона. Он стоял, разинув рот.
Двигатель наконец заглох, и зад вертушки осел на террасу, смяв стол для пикника. Лопасти по инерции продолжали крушить внутреннюю часть здания, затем замедлились и остановились. Остатки крыши со скрипом обвалились, похоронив под собой любую возможность вернуться в квартиру.
Когда шум от обвала затих, я расслышал доносящийся из горла Дона звук: — ...я-я-я-я-я-я-я-я-ядь.
Последовавшая задумчивая тишина была прервана повторяющимися сильными ударами. Вслед за этим искорёженный кусок металла, бывший ранее дверью вертолёта, отлетел в сторону и брякнулся на пол. Одетый в чёрное человеческий силуэт устало выбрался наружу и тяжело спрыгнул на распростёршуюся на полу кучу мусора.
Когда силуэт на четвереньках пополз к краю крыши, я заметил, что это была женщина в измятом деловом костюме, паре наушников и зеркальных очках пилота без одной линзы. Одежда и лицо её были в грязи, а волосы, когда-то собранные в конский хвост, почти полностью выбились из причёски.
— Простите, — с американским акцентом произнесла она, слегка пошатываясь по мере приближения к нам. — Вы случайно не знаете, никто не организует спасательную операцию?
Затем она упала в обморок.

Jam — Day 1

Бен 'Ятзи' Крошоу

  Джем

Мы были готовы к землетрясению. У нас был план на случай наводнения. Мы справились бы даже с зомби. Возможно. Но абсолютно никто не думал, что конец света будет настолько... липким. И с ароматом клубники. Ятзи Крошоу (Mogworld, Zero Punctuation) возвращается со своим новым произведением — чёрной комедией о конце света, какого никто не мог представить.

Купить данное произведение можно на Озоне или Амазоне.

Все права на оригинальное издание принадлежат Dark Horse Comics.

Перевод выполнен: Alex_ReD, Hermana

Эта книга посвящается Google Street View, благодаря которому мне удалось вспомнить, как выглядит здание на углу Крик и Энн. Спасибо за то, что мне не пришлось добираться туда на автобусе. —Ятзи

День 1.1

Проснувшись как-то утром, я обнаружил, что весь наш город покрыт метровым слоем пожирающего людей джема. Я заметил это не сразу. Наша квартирка располагалась на третьем этаже, так что день начинался в точности как обычно. Поднялся с кровати я около 11 утра и собирался отправиться на поиски работы. Хотел сперва принять душ, но горячей воды не было. Затем решил сделать на завтрак хлопья, но кончилось молоко. В холодильнике вообще всё кончилось. Я попробовал включить свет — ноль реакции. Электричества тоже не было.
Ничто из этого не было поводом для беспокойства. Я взглянул на кучу приколотых на стену у входной двери счетов за коммунальные услуги — не то чтобы у нас не было денег заплатить, просто ни у кого не находилось на это времени.
В этот момент из ванной вышел Фрэнк, он был одет в своё спортивное трико, а его руки и плечи были сплошь покрыты гусиной кожей.
— Горячей воды нет, — процедил он сквозь зубы.
— Электричества тоже, — ответил я.
— Вот чёрт. — Он сорвал с доски недавние счета. — Всё уже так и было, когда Тим вернулся вчера ночью? Не знаешь?
— Не-а. Он поздно пришёл. Я уже спал.
— Я позвоню им, когда вернусь, — помахал он счётом. — Не волнуйся об этом.
— Спасибо. Ты идёшь в спортзал?
Он указал пальцем на слово GYM [*спортзал], крупными буквами написанное на его жилетке.
— Ага.
— Я спущусь с тобой.
Он удивлённо приподнял свою густую бровь.
— Собираешься записаться на занятия?
— Нет, нет, — спешно ответил я. — Просто хочу где-нибудь перекусить.
— Когда ты уже запишешься? Если я приведу кого-нибудь, мне дадут скидку. — Он добродушно, но при этом довольно болезненно ткнул меня в живот. — Тебе надо начинать работать над этим как можно скорее. Тебе не всегда будет двадцатник.
— Знаю, знаю. Запишусь, — запротестовал я. — В своё время.
Его бровь снова недоверчиво дёрнулась, затем мы вместе вышли на лестницу, которая вела вниз, во внутренний дворик. Он тут же уселся своими толстыми ягодицами на перила и с ликующим возгласом скатился до низа пролёта, затем развернулся и, не дожидаясь меня, перебрался на следующие перила. Когда он добрался до низа, я находился на один пролёт выше его.
Именно поэтому мне довелось увидеть, как его сожрал джем.
Он с подбадривающими криками обернулся ко мне, так что ничего не заметил, пока не плюхнулся ровнёхонько в метровый слой красной трепыхающейся массы, что затопила собою весь низ лестницы.
— А-ай, — произнёс он с отвратительным тоном жертвы грязного розыгрыша. Когда он осознал, что джем не хочет его отпускать, фраза изменилась на «А-а-ай», а когда он увидел, как его ноги, погружённые в полупрозрачное желе, за пару мгновений лишились плоти, превратилась в «А-А-А-АЙ».
Оставшаяся часть его тела дёрнулась из последних сил, и за его торсом вытянулись липкие красные нити, обернувшие его подобно праздничным ленточкам. Он протянул единственную уцелевшую руку в мою сторону, испуганный взгляд встретился с моим. Затем из джема выстрелило ещё несколько щупалец, они быстро обхватили его запястья, глаза и рот, и отдёрнули его, отчаянно булькающего, назад.
Его наручные часы, iPod и пломбы медленно выплыли на поверхность, создавая своим движением ощущение довольной отрыжки.
Я медленно развернулся и потопал вверх по лестнице.
—
Не знаю как, я вернулся в квартиру. Следующее, что я помню: как в оцепенении сидел на софе в гостиной, барабанил пальцами по коленям и пялился на Фрэнкову фигурку Мастера Чифа, что стояла на телевизоре. Спустя некоторое время барабанить пальцами мне показалось неправильно, и вместо этого я обхватил руками бёдра. Неправильным показалось и это, так что я скрестил руки в области паха. Это было ещё неправильней. Всё казалось неправильным.
В конце концов я медленно поднялся, придерживая руки на животе на случай, если желудок внезапно решит выпрыгнуть через рот, и открыл жалюзи на балконных дверях. Балкон выходил во двор, но чаще всего мы оставляли жалюзи закрытыми, поскольку Фрэнк (тот самый Фрэнк, что теперь мёртв) вечно доставал нас нытьём по поводу отсвечивающего от телевизора солнца.
Это был приятный, безоблачный денёк в Брисбене. Солнце весело озаряло балконы пустых квартир напротив. Я двинул дверь в сторону и ощутил на лице ласковое касание тёплого ветерка. Чудесный денёк. Сейчас Фрэнк — тот, что теперь мёртв — уже добрался бы до спортзала и флиртовал с девушкой в приёмной, прежде чем отправиться в раздевалку. Если бы не был мёртв.
Я устремил взгляд к ясному синему небу и шагнул вперёд, обхватив ладонями перила балкона. Сделал глубокий вдох и глянул вниз.
Джем заполнил двор и фойе, плескался в бассейне вместо воды. В местах соприкосновения со стенами от него змеились вверх тонюсенькие усики, похожие на рыщущие в поисках чего-то пальцы. По улице разливался нестерпимый запах клубники.
С моего выгодного положения я был в состоянии видеть несколько квартир на первом этаже. Все они были до половины полны джемом, над которым подобно электронным островкам возвышались верхние половины телевизоров и стереосистем. Жильцов я не заметил ни в одной.
Я шагнул к дальней стороне балкона и вытянул голову в попытке осмотреть входную дверь в здание. Мне мало что удалось разглядеть, но джем вроде бы был и там. Только теперь до меня дошло, что в пятидесяти метрах от жилого комплекса пролегает оживлённое шоссе, но я не слышу ни малейшего шума проезжающих машин.
Хватит уже подмечать всякие странности, запротестовал мой мозг. Мне уже укладывать их некуда.
Я постучался в балконные двери соседней квартиры, за ними находилась спальня Тима. Мне пришлось не переставая барабанить около пяти минут, прежде чем двери наконец открылись.
— ЧЕГО?! — раздался возмущённый голос соседа. Он был практически гол, если не считать пары шорт, которые он ещё не успел до конца застегнуть, а светлые волосы его были взлохмачены после сна.
— Джим, — сказал я.
— Чего?
— Джем.
— Джем?
— Джем.
Взгляд его припухших после сна глаз пробежался по сторонам.
— Ты говоришь, тут джем?
— Да, именно джем, — я указал вниз. — Вон там.
Он с сомнением вышел из комнаты и облокотился на балюстраду. Затем выпучил глаза и медленно растянул рот в ухмылке.
— Обалдеть. Круть какая. — Он наполовину перегнулся через перила, внимательней рассматривая улицу. — Это же джем, так?
Я пристроился бок о бок с ним, подперев рукой подбородок.
— Немало его там.
— Угу. И пованивает прилично. Фрэнк видел?
— Фрэнк мёртв.
Некоторое время мы просто молча стояли, не шевелясь.
— Когда это случилось?
— Около десяти минут назад.
Тим выпрямился и прокашлялся.
— Так значит этим утром произошли два значительных события, — медленно и осторожно уточнил он. — И выбирая между джемом и гибелью Фрэнка, ты посчитал, что джем важнее.
— Его убил джем, — я наконец нашёл нужные слова. — Его съели. Джем съел.
— А. Ясно. — Недолгая пауза. — Вообще-то, нет, не ясно. Давай по порядку. Что случилось?
Я пересказал события этого утра. После каждого значимого слова Тим недоуменно кивал, одно за другим впихивая их в голову, но будучи не в состоянии утрамбовать всё в единую массу.
В конечном счёте, он нырнул обратно в комнату и поднял с пола халат.
— Идём, ты должен показать мне, — позвал он.
Мы молча отправились к лестничной площадке и остановились на том же месте, где и я до этого — на вершине последнего пролёта. Джем по-прежнему покрывал пол, едва заметно пульсируя на высоте четвёртой ступеньки.
— Он внутри? — прищурился Тим.
— Джем растворил его. — Я неуверенно махнул рукой в сторону колыхающейся массы. — Он мёртв.
Тим пригляделся, изучая небольшой набор предметов, всё ещё покачивающихся на поверхности джема у подножия лестницы: пару монет, брелок для ключей и Фрэнков телефон с изображением мистера Ти на пластиковом корпусе.
— Хм, — задумчиво вздохнул Тим, сняв с ноги шлёпанец и швырнув его вниз.

Джем радостно поприветствовал добычу несколькими вытянувшимися щупальцами. Подмётка быстро сморщилась и исчезла под воздействием едкой красной жижи, а пластиковый ремешок выскочил на поверхность, присоединившись к содержимому Фрэнковых карманов.
— Любит резину, не любит пластик, — пробормотал Тим самому себе. — Ладно, что мы ещё о нём знаем?
— Ему понравился Фрэнк.
— Любит человеческие тела. Нам надо вести заметки.
— Тим?
— Да?
— Фрэнк мёртв.
— Да, я уже понял. — Тим глянул на меня. — Ты в норме?
— Я... не знаю. Я слегка ошеломлён.
Он стянул с себя халат и плотно обмотал его вокруг руки, оставив свешиваться на конце небольшой кусок ткани. Затем он стал осторожно спускаться вниз по ступенькам, ступая обеими ногами сначала на одну, затем на другую и вытянув обмотанную руку в направлении джема. Он остановился в паре ступенек от его поверхности. Я заметил, что джем стал спокойнее и неподвижнее, как будто в ожидании чего-то.
— Эм-м, — я нервно перебирал пальцами. — Что ты делаешь?
— Помоги мне.
Он обхватил моё правое запястье, я же уцепился левой рукой за перила. Он наклонился поближе и обмакнул в джем край своего халата. Я резко вдохнул.
— Он безумно вязкий, — доложил он.
Он продолжал исследовать текстуру джема, и не заметил, как поверхность последнего начала вздуваться перед ним, подобно выталкиваемому из-под земли надгробию. После пары неудачных попыток, я всё же обрёл голос.
— Э-э, Тим...
— А приятное ощущение, честно говоря.
Столб джема, достигнув двухметровой высоты, прекратил расти и начал беспокойно качаться из стороны в сторону.
— Тим, там...
— Похож на одну толстушку, которую я как-то...
— ТИМ Я ВЫНУЖДЕН ПОВЫСИТЬ ГОЛОС ТИМ.
Он поднял взгляд ровно в тот момент, когда монолит из джема качнулся вперёд. Я изо всех сил отдёрнул его, и мы рухнули на лестницу буквально за мгновение до того, как джем, подобно комку сырого теста для пиццы, плюхнулся в считанных сантиметрах от Тимовых ног.
Тот нервно улыбнулся, дрожа от всплеска адреналина.
— Срань господня, — выдохнул он. — Он меня сожрать хотел.
— Я же говорил тебе, он съел Фрэнка, — подтвердил я. Затем глубоко вдохнул. — Фрэнк мёртв.

День 1.2

Перевалило за полдень, и мы снова стояли на балконе. Я присел на пол спиной к балюстраде, вертя в одной руке телефон, а другой поедая сандвич — время обеда как-никак. Тим стоял рядом, облокотившись на перила. Некоторое время он в оцепенении взирал на джем, не говоря ни слова, лишь непрестанно постукивая пальцами.

— Я не могу никому дозвониться, — заявил я, в четвёртый раз попав на всё тот же извиняющийся автоответчик. — Давай я твоей матери попробую позвонить?
— Это, — наконец произнёс он, — лучшее, что с нами вообще когда-либо случалось.
Я покосился на него снизу вверх, по-прежнему прижимая к уху телефонную трубку.
— Чего?
— Серьёзно. Нас вознесли до ранга королей.
Я встал и проследил за его взором.
— Кто, джем?
— Подумай сам. Прошлой ночью мы были никем. Наёмный музыкант да безработный, двое ничтожеств среди миллиардов других людей. Но ты понимаешь, кто мы теперь?
Я задумчиво огляделся по сторонам.
— Двое безработных?
— Мы выжившие. Простой факт того, что мы прожили так долго, показывает, что мы были избраны. — Он перегнулся вперёд и оглядел улицу уже в восьмой раз.
— Твоя мать тоже не отвечает, — уведомил я.
Если Тим и переживал о ней, то даже виду не подал. Он откинулся назад и снова сел.
— Надо узнать, как далеко простирается джем.
— Шума машин нет, — обратил внимание я на ранее замеченный мною факт.
Он притопывал ногой в такт своим раздумьям. Шлепки вспотевшей ступни эхом отдавались в сонном безмолвии улицы.
— Вероятно, покрывает весь город, — он поднёс кулак ко рту. — Всю страну. А может и весь мир. — Возбуждённый этой мыслью, он схватил меня за руку. — Мы можем оказаться последними живыми существами на планете! Наш дом станет последним прибежищем цивилизации перед лицом джемопокалипсиса!
Где-то в здании хлопнула дверь.
С нашего местоположения отлично просматривались все проходы к лифту, которыми пользовались жильцы другой половины жилого комплекса, располагавшейся по ту сторону двора. Топот шагов понемногу приближался, затем исчез в районе второго этажа, и мы услышали, как издававший его человек вяло стучит по кнопке вызова лифта.
— Там ещё кто-то остался, — прошипел Тим.
— Ну извини, — шикнул в ответ я.
Он снова перегнулся через балюстраду.
— Эй! Здесь выжившие!
Звук нажатия кнопки повторился ещё несколько раз в заметно более быстром темпе.
— Лифт не работает, — крикнул я.
Последовало короткое затишье, пока неизвестный на втором этаже обдумывал как поступить; затем у перил показалось женское лицо в бейсболке.
— Почему?
— Из-за джема, — в унисон прокричали мы с Тимом.
— Зажима? — переспросила она. Мы показали, и она наконец глянула в сторону фойе. — Ох ты, батюшки.
— Не притрагивайся! Он людей ест! — предостерёг Тим.
— Он Фрэнка сожрал, — добавил я.
— Так, погодите, — отвечала девушка. — Я по лестнице подымусь.
Она исчезла из виду, и вскоре мы услышали, как открывается дверь на лестничную площадку.
— Знаешь её? — поинтересовался я.
— Видел пару раз, кажется. Будь поласковей — быть может, нам с ней цивилизацию возрождать придётся.
— Что, всю целиком?
— Нам надо перебраться куда-нибудь в центр делового района, — продолжал вслух размышлять он. — Туда, где есть высокие здания. Надо будет собрать материалов и выстроить крупное поселение ближе к верхушке самого высокого из них, на случай, если уровень джема поднимется. Если придётся, то расширим поселение на строения пониже и соединим их верёвочными мостами. На первых порах придётся жить на останках старой цивилизации, но мы устроим на крышах сады и постараемся полностью перейти на самостоятельно выращенную пищу в течение года или двух. Как тебе план?
Я кашлянул.
— Как мы из этого здания выберемся?
— Ага. — Он покосился на меня. — Что? А, точно. Жди здесь. — Он скрылся в своей квартире.
Ведущая на лестничную площадку напротив нашего балкона дверь распахнулась, оттуда быстрым шагом вышла девушка. Она была одета в униформу «Старбакс», а грязные светлые волосы убрала в конский хвост.
— Эй! — помахала она мне. — А откуда взялся этот джем?
— Эм-м, мы пока не больше твоего знаем, — отозвался я, почёсывая в затылке. — Он уже был тут с утра и сожрал нашего соседа.
— Ага, вы говорили. Это правда? — Она скрестила руки на талии и уставилась на меня, слегка покачиваясь и перемещая вес тела то на носки, то на пятки. — Не хочу, чтобы вы подумали, что я... доверчивая или вроде того. Без обид, но я же вас не знаю.
Я вновь посмотрел на джем. Я бы мог поклясться, что эта мерзость пытается вскарабкаться на стену.
— Это не мы его там разлили, — сказал я.
— Нет, я и не предполагала, что это вы. Просто подумала, что вы решили, скажем так, воспользоваться ситуацией.
— Чего?
Тим вышел обратно на балкон, таща следом кучу простыней, за которыми неуверенно показался уголок матраса. Под мышкой у него была сумка от моего ноутбука, к которой он уже пытался привязать свободный конец простыни.
— Зачем это? — спросил я.
— Груз, — беспечно ответил он, затягивая узел потуже, затем заметил девчонку из «Старбакс» на противоположном балконе и приветливо помахал ей. — Привет.
— Я твоему другу как раз говорила, — ответила она. — Не хочу сказать, что вы не вызываете доверия или типа того, но я, пожалуй, спущусь и сама посмотрю...
— НЕ НАДО! — на пару выкрикнули мы.
— Подожди секунду, — остановил девушку Тим. Он связал простыни в длинную верёвку и отпустил сумку свободно болтаться в воздухе, пробуя её вес.
— Э-э, Тим, а мой ноутбук внутри? — уточнил я.
Он закатил глаза.
— Иначе вес был бы слишком мал.
— Я бы предпочёл, чтобы...
— Я не собираюсь таскаться повсюду в поисках тяжёлых предметов, каких тебе не жалко будет. Ноутбук вполне подходит. Это противоударная сумка.
— Ну ладно, только... поосторожней.
Он перекинул сумку через перила и начал раскачивать её.
— Мы переберёмся в другую половину комплекса, а там уже будем разбираться со всем, — бормотал он. Самодельный крюк мотался туда и обратно, всё набирая скорость. — Путешествие в тысячу миль начинается с одного... ШАГА.
Он отпустил верёвку, сумка с ноутбуком отправилась в полёт к противоположному балкону и ударилась о перила. Три пары глаз внимательно наблюдали, как она упала во двор и плюхнулась в джем.
За верёвку из простыней сильно дёрнуло, и Тим, не удержавшись на ногах, больно хрястнулся лбом о балюстраду. Ладони его разжались, и джем всосал в себя оставшиеся простыни будто гигантскую спагеттину.
Над улицей повисла тишина. Где-то вдалеке каркнула ворона.
— Господи Иисусе, вы это видели? — изумилась девица.
— Хм, — Тим неуверенно выпрямился, сжимая виски. — Ну ладно, добавим к списку. Люди, резина и хлопок.
— Похоже, вы не врали, — крикнула девушка. — У меня дома есть простыни. Никуда не уходите.
— Тим, — произнёс я, когда она убежала вниз по лестнице. — Я чутка расстроен из-за ноутбука.
— Ну, э-э... тебе от него всё равно мало прока, если цивилизация погибнет, нет?
— Тим, у тебя кровь идёт.
Он провёл по стекающей с его лба красной полосе и изумлённо воззрился на собственные пальцы.
— Бывает. Просто небольшая ссадина. Переживу.
Он стёр остаток крови и рассеянно провёл ладонью по щеке.
— Эй, — девушка в униформе «Старбакс» вновь появилась напротив, держа на плече толстую катушку белого кабеля. — Я тут удлинитель нашла. Джему он вряд ли по вкусу придётся.
Она раскрутила вилку удлинителя над головой и швырнула её нам. Я исхитрился нагнуться и схватить шнур раньше, чем он оказался за пределами досягаемости.
— Я пойду первым, — Тим обеими руками ухватился за кабель. Он попытался задрать ногу на перила, но промахнулся.
— Эм-м, давай лучше я, — предложил я, без сопротивления забирая кабель из его рук и передавая ему вилку. — Постой тут, расслабься, держи как можно крепче, и э-э... — Я попытался припомнить методы оказания первой помощи, которые изучал в бытность свою скаутом-волчонком. — Не засыпай.
— Да-да, — часто закивал он. Несколько капель крови брызнуло мне на грудь. — Я в норме, в норме. Иди первым. Давай.
— Готово, — крикнула девушка. Она привязала конец шнура к перилам, ногой наступила на узел и крепко сжала розетку в руках. Тим обмотал кабель вокруг своих рук и изо всех сил отклонился назад.
Я вскочил на балюстраду, свесив ноги над джемом, и сомнения ударами молота отозвались в моём мозгу. После такого падения вряд ли удалось бы выжить, даже не будь весь двор покрыт плотепожирающей клубничной смертью. Наш балкон и лестничную площадку разделяли шесть метров удручающей пустоты. Я был до глубины души поражён протяжённостью шнура удлинителя.
Я развернулся спиной к джему. Стало полегче. Затем прижал кабель к груди, скрестил вокруг него бёдра с лодыжками, глубоко вдохнул, ещё раз глубоко вдохнул, отклонился назад и медленно пятился до тех пор, пока не соскользнул с краю.
Сердце стальным шаром бухнуло в грудной клетке, когда кабель провис подо мной, но затем он и прилагаемые Тимом усилия всё же выдержали мой вес. Я висел на шнуре словно ленивец, и пялился в безоблачное голубое небо. Солнце стояло прямо над головой, и мне пришлось зажмуриться. Против солнца это помогло, но на замену пришло воображение, при каждом влажном хлюпе джема рисующее перед глазами жуткие образы, один хуже другого.
Теперь, когда я убедился, что кабель меня выдержит, первоочередной задачей стало переползти на ту сторону быстрей, чем мышцы подведут меня. Пожалуй, всё же стоило принять приглашение Фрэнка и записаться в спортзал, пока он ещё не умер. Боль червём расползалась по груди и области таза, но пока что адреналин успешно гасил её.
— Не смотри вниз! — остерегла девушка. — Ты на полпути.
Я уже почти убедил себя ползти дальше, когда почувствовал, как кто-то трясёт провод, и весь напрягся словно гигантский каштан на верёвке. Я поднял глаза, и увидел на нашем балконе Тима. Он стоял, уперев руки в бёдра, и больше не держал конец шнура.
— Где вилка?! — взвизгнул я.
— Всё путём, — отвечал он. Струйка крови со лба добежала почти до его рта. — Я её в розетку воткнул. — И он потерял сознание.
Внезапное осознание скорой смерти стукнуло по ушам, как только раздался слабый хруст выпавшего из розетки под моей тяжестью провода. Я как можно сильней ухватился за удлинитель, положение которого стремительно менялось с горизонтального на вертикальное. Спина болезненно врезалась в перила на втором этаже, и я разжал ладони.
Бёдра рефлекторно сжались вокруг розетки, а руки повисли вниз, к джему. Я попробовал согнуться и вновь схватиться за шнур, но мышцы спины тут же пронзило болью. Всего одно посещение спортзала, подумал я. Всего одно, и мой пресс смог бы согнуться хотя бы разок.
— О господи господи господи господи, — услышал я причитания девушки.
— Ты. Можешь. Меня. Вытащить. — каждое слово приходилось выдавливать из себя, преодолевая обволакивающий меня подобно мотку скотча ужас.
— О господи. Подожди. — Я почувствовал как меня подняло на сантиметр, затем опустило обратно. Сверху раздалось тяжкое придыхание. — Господи. Нет. Можешь дотянуться? До чего-нибудь?
Я осмотрелся. Перила первого этажа были в двух метрах от меня. Я вытянул руки, чем привёл себя лишь в большее уныние.
— Слишком. Далеко. — выдавил я.
— Хорошо. Я попробую покачать тебя. Постарайся ухватиться, когда... — она резко взвизгнула. — О боже!
— Чего там?!
— Ничего, совсем ничего! Не гляди вниз! Начинаю качать.
Естественно, я тут же глянул вниз (с моей точки зрения — вверх) и увидел, как столб джема приветливо поднимается мне навстречу, как палец, желающий поковыряться в носу господнем.
Тут я и сломался. Всё напряжение и ужас, которые скопились внутри, вырвались наружу наподобие пены из встряхнутой банки «Пепси», и я заорал. Я глупо раскачивался вперёд и назад, вопил как резаный и разбрызгивал повсюду слюни со слезами.
Все мои силы, что не уходили на вопли, были сконцентрированы на крепком сжатии бедёр вокруг удлинителя, пока я набирал скорость. Я качнулся к перилам и вытянул руку. Ещё полметра. Едва слышное чавканье вытягивающегося джема становилось всё громче. Я качнулся ещё раз. 30 сантиметров. Краем глаза я заметил, что фаллическая колонна тоже покачивается вслед за моими движениями, словно любопытная кошка, следящая за добычей.
Я качнулся туда-обратно. Несколько волос на голове зацепилось за джем и тут же было выдернуто с корнями. Тембр моих воплей поднялся на новую октаву, и я бросился вперёд со всех оставшихся сил.
Руки судорожно обхватили перила. Джемовый палец слишком сильно изогнулся и, признав поражение, рухнул назад в подрагивающую массу.
— Всё хорошо? — донёсся женский голос.
— АААААААААААААААААААА, — отозвался я.
— Хорош орать!
— ПРОСТИ! В смысле — прости! — Я безмолвно повисел в течение пары секунд, тяжело дыша и чувствуя, как пульсирует в голове кровь.
— Я спущусь и помогу тебе, — задыхаясь, произнесла она. — Погоди.
— Можешь поскорей? Кажется, я сейчас в обморок упаду.

День 1.3

— Тим! — позвал я, после того как наконец-то оказался на твёрдой поверхности и поднялся на третий этаж, сжимая перила заметно крепче, чем следовало. — Ти-и-им!
Я уже начинал волноваться, когда над балюстрадой появилась рука, а за ней и он сам. Другой рукой он держался за разбитую голову. Лишь красная струйка крови на щеке оттеняла мертвенную бледность его лица.
— Тим, — повторил я. — Перво-наперво, найди кусок ткани и обмотай его вокруг головы. Да потуже.
— И выпей апельсинового сока, — посоветовала девушка в униформе «Старбакс» — она назвалась Анджелой.
Тим, пошатываясь, вышел из квартиры несколько минут спустя. В руке он держал коробку сока, а на лбу красовался целый рулон туалетной бумаги, привязанный к голове поясом от халата.
— Я в норме, — настаивал он, отпивая добрый глоток сока. — Всё хорошо.
— Я сейчас шнур опять тебе переброшу, — предупредила Анджела. — Привяжи его к чему-нибудь тяжёлому покрепче. Ну как, сделаешь это ради нас?
Рулон подрагивал в такт быстрым кивкам Тима.
— Джефф, — сказал он. — Вы недалеко от квартиры Дона. Иди пошарь там. Встретимся внутри.
— Дона?
— Ну ты же знаешь. Дон Сандерленд. Квартира 38. У него ещё балкон на крыше. Оттуда весь город видно. Помнишь? Мы новоселье праздновать приходили.
Я пробежался взглядом по дверям квартир, сделал пару шагов в сторону тридцать восьмой, затем обернулся.
— Тим, ты уверен, что у тебя всё хорошо?
— Да, Джефф, всё отлично.
— Вот только я не Джефф, а Трэвис...
— Трэвис! Да! Точно! Со мной всё будет как надо!
Я оставил их, прошёл по коридору и свернул за угол к квартире 38. Шёл я неспешно, чтобы скрыть факт того, что у меня трясутся колени — частично из-за выброса адреналина, частично из-за периодических прострелов в паху. Всякий раз, как бёдра тёрлись друг о друга, я практически ощущал касания кабеля, белой линией обжигающего внутреннюю их поверхность.
Я находился в дорогой половине комплекса, на верхних этажах с отличным видом на город, предназначенных для директоров компаний, которым нравилась идея иметь прописку в бедном районе, но хотелось проводить как можно меньше времени вблизи от его улиц. Квартиры здесь отлично подходили для весёлого времяпрепровождения, если судить по тому, насколько часто из их окон в три утра доносилась громкая музыка.
Я дёрнул за ручку двери с номером 38, но безрезультатно. Заперто.
Дон Сандерленд, скорее всего, ушёл на работу. И если джем в самом деле затопил весь город, то его наверняка съели. Съели, как и Фрэнка. Того Фрэнка, который мёртв. А теперь и Дон мёртв. Фрэнк и Дон. Дон и Фрэнк. Один мертвец, другой мертвец.
Я проверил своё эмоциональное состояние, подобно тому как язык постоянно проверяет больной зуб, но, похоже, оно было совершенно иным, в сравнении с тем моментом, когда я так отчаянно цеплялся за жизнь. Теперь же казалось, будто всё случившееся происходило за толстым слоем стекла. Мне стало интересно, не один ли это из тех защитных механизмов, о которых талдычат по ТВ.
Я вновь подёргал ручку, но та упорно отказывалась идти мне навстречу. Я думал вернуться к Тиму, но уже и так знал, что бы он сделал на моём месте, и не хотел казаться беспомощным. Эксперимента ради, я отступил на шаг от двери, затем бросился на неё плечом.
Удар сотряс дверь квартиры, болезненно отдавшись в моей руке. Замок выстоял. Я тяжело вздохнул. Здешние жильцы не скупились на обеспечение безопасности своего имущества.
Коридор был узким и не давал пространства для разбега. У меня появилась идея получше: я сел, упёрся ногами в дверь, а спиной в противоположную стену. Затем глубоко вдохнул, заполняя воздухом лёгкие, сжал кулаки и начал давить.
Сухожилия в ноге уже намеревались вырваться наружу и, извиваясь змейками, уползти куда подальше, когда раздался хруст крашеного дерева, и часть двери размером с чайный поднос щепками разлетелась в стороны. Я был впечатлён надёжностью даже не шелохнувшегося при этом замка, но размочаленная по краям дыра дала мне возможность просунуть внутрь руку и открыть замок цивилизованным образом.
Я поднялся на ноги и открыл дверь, на мгновение остановившись полюбоваться плодами своих трудов. Я даже гордился собой. Поглядите-ка на меня, думал я. Я приспосабливаюсь. Первые признаки цивилизованного общества были сметены в сторону новым, пережившим кризис миром, и я об этом ничуть не жалел.
Я шагнул в квартиру Дона Сандерленда. Жалюзи были закрыты, а свет выключен, но я успел заметить перед собой изысканно обставленную гостиную, кофейный столик и телевизор, прежде чем что-то тяжёлое и деревянное треснуло меня по затылку, заставив плясать перед глазами звёзды.
По пути в горизонтальное положение, я увидел разъярённо стоящего позади меня Дона Сандерленда. Одет он был в футболку и боксёры, в руках же сжимал недавно использованную бейсбольную биту.
— Господи Боже! — прошипел он, затаив дыхание и заметно дрожа. — Кто, блин, вообще людей днём грабит?!
Я перевернулся как раненый медведь, сжимая руками затылок.
— Дууууоооооон, — простонал я.
— Подымайся, ушлёпок, — прорычал он. — Я тебе ещё пару раз накачу.
— Дон, это я! — я отполз от него подальше, вытянув пустые руки и стараясь выглядеть безвредным. Он засомневался. — Трэвис! Из 30-й квартиры!
— Какой Трэвис?
— М-мы приходили к тебе на новоселье! Тим, Трэвис и Фрэнк! Ты ещё нас выгнать потом пытался!
Он безмолвно замер на несколько секунд, тяжело дыша и покачивая концом биты.
— На кой хрен ты мою дверь сломал?
Я полулежал на полу, прислонившись к Донову холодильнику.
— Я не знал, что ты дома!
— Ах вот оно что! Ну, это всё объясняет! Прости за причинённые неудобства!
— Ты на улицу выглядывал?!
— Чего?!
— Город покрыт джемом!
Он снова задумчиво поглядел на меня. Затем возмущённо хмыкнул и опустил биту.
— Тьфу ты. Всё ясно. Трэвис, правильно? Сосредоточься на моём голосе, Трэвис. Мне надо знать — сколько ты принял?
— Я не... Дон, я не...
Он поднял свой телефон с кухонного столика и, нахмурив брови, уставился на экран.
— Господи! Вот когда надо, никогда не ловит. Держись, Трэвис. Не отключайся.
Я вскочил на ноги и побежал. Я оттолкнул его, свалив на собственный диван, и со всех ног припустил к лестнице, ведущей на второй этаж. Я слышал позади себя его ругань, но не сбавлял скорость. Оказавшись в коридоре с кучей закрытых дверей, я наугад распахнул одну из них и оказался в крайне чистой ванной, в которой сильно пахло лимоном. Я рванулся назад и распахнул другую дверь, но тут меж моих бёдер показалась бейсбольная бита и сбила меня с ног.
Я рухнул прямо на очередную дверь, и она поддалась под моим весом. Лёгкий, пахнущий клубникой, полуденный бриз обдувал моё лицо, пока я яростно полз на террасу Дона. Он ступал вслед за мной медленно и осторожно, крепко сжимая обеими руками бейбольную биту.
— Бога ради! — вопил он. — Мне ни к чему вся эта херь! Я вкалывал всю ночь, поспал всего три часа, а теперь ещё приходится разбираться с полоумным наркошей, который не знает, как дверными ручками пользоваться, и...
— ГЛЯДИ! — взвыл я, показывая ему на окрестности.
— ...и город покрыт джемом. — Он задумчиво перебирал пальцами по ручке биты, пока до него медленно доходил смысл собственных слов. — Ну, это не меняет того, что ты мне дверь сломал, угрёбыш мелкий.
—
Вид, распахивающийся с Доновой террасы на крыше, до недавнего времени влетал ему в солидную копеечку, и каждый впустую потраченный цент сейчас отражался в чертах его помрачневшего лица, пока он стоял на краю террасы, cогнув плечи подобно входу в пещеру жуткого монстра.
Джем заполонял город до самого горизонта. Даже далёкие холмы отсвечивали краснотой под лучами солнца. Большая часть пригородов исчезла, только редкие крыши торговых центров и офисных зданий возвышались из красной жижи. Центр же города был большей частью не задет. Вполне возможно было убедить себя, что ничего не произошло — стоило только перестать обращать внимание на разлившиеся между зданиями переливающиеся красные озёрца, отмечающие месторасположение бывших парков.
— Город был затоплен плотоядной субстанцией неизвестного происхождения, — проговорила рядом со мной Анджела. Она снимала окружающий нас вид на переносную камеру. — Кто сотворил всё это? И зачем?
Улицу под нами заполонили автомобили. Они располагались аккуратными очередями — никаких странных разворотов или аварий, позволивших бы предположить панику. У некоторых машин были открыты двери, что, впрочем, лишь позволило джему быстрее добраться до их хозяев.
— Откуда он, к чертям, взялся?! — спросил Дон, обращаясь в основном к самому себе. — Я вернулся с ночной смены в шесть утра. Всё было как обычно.
— Смотрите! — внезапно выкрикнул Тим. На этот раз он перемотал свою голову всего тремя или четырьмя слоями туалетной бумаги и шнуром удлинителя. — Он сожрал все деревянные строения, не тронув остальных. О чём это нам говорит?
Три пары глаз безмолвно уставились на него. Две из них выглядели озадаченными, третья — пылала неприкрытой враждебностью.
— Дерево, резина, хлопок, люди? — Он подчёркивал свою речь яростной жестикуляцией. — Джем поедает органическую материю! Вот как всё произошло! Так я и думал! Он, вероятно, сожрал всё в сельской местности, поэтому так сильно и разросся!
Дон смотрел на него со смесью насмешливого презрения и насмешливой недоверчивости на лице.
— Ты доволен, так ведь? Нет, ты просто счастлив от происходящего.
Тим пристально поглядел в его глаза и стёр идиотскую ухмылку со своего лица.
— Это не так.
— Именно так! У нас тут катастрофа вообще-то, придурок! Люди погибли!
— Фрэнк погиб, — добавил я.
— Вот именно! Быть может, в твоей жизни не было ничего важного, но в моём случае катастрофа уничтожила всё, над чем я трудился годами! — Тут его лицо помрачнело, и он отвёл взгляд в сторону города. — Вот блин, свежий билд! Мы же только альфа-версию запустили!
— Похоже, тебе ещё предстоит смириться с тем, что цивилизация погибла, — не особо обнадёживающим тоном констатировал Тим.
Дон шагнул поближе и ткнул ему в лицо указательным пальцем.
— Одно! Утро! Лично я не готов позабыть об идее человеческого сообщества после одного! Утра! Ты... — Он заметил стоявшую рядом Анджелу. — Не могла бы ты не снимать?!
— Я документирую, — объяснила она.
— Заканчивай!
Она обиженно скуксилась.
— Слушай, всякий раз после того, как происходит какое-то историческое событие, все дружно начинают ныть о том, что никто не документировал его с самого начала. Поверь мне: я журналистом работаю.
— Тебе незачем документировать, как я ору! — проорал Дон.
— Да, Анджела, — попытался разрядить обстановку я. — Для этого представится ещё немало возможностей.
— Отлично! — завопил Дон. — Свалили все на хрен с моей террасы!
— Но... — начал Тим.
— Прочь! — Он снова поднял свою биту, и начал выталкивать нашу троицу к двери. — Представление окончено! Время терпимости к идиотам прошло, и идиотам пора домой! Убирайтесь с моей собственности! Я хочу побыть один!
Он хлопнул дверью. Мы, столпившиеся в узеньком пространстве коридора перед квартирой Дона, обменялись обиженными взглядами.
Голос Анджелы тоном ведущего новостей нарушил тишину.
— Как вы можете видеть, в оставшихся аванпостах человечества уже вспыхнули очаги раздражительности. Сможет ли общество сохранить свою цивилизованность в обстановке нарастающего напряжения?
Из-за двери донёсся приглушённый крик: — Я НЕ! НАПРЯЖЁН!

День 2.1>