Бен 'Ятзи' Крошоу
MOGWORLD
Mogworld
— дебютный фэнтезийный роман от иконы мира видеоигр Бена
"Ятзи" Крошоу (Zero Punctuation), написанный в лучших традициях Терри
Пратчета и Дугласа Адамса и тесно переплётенный с миром видеоигр —
главный герой, по сути является лишь незначительным персонажем ММОРПГ.
Все права на оригинальное издание принадлежат Dark Horse Comics.
Перевод выполнен: Alex_ReD, KotBasil
ГЛАВА ПЯТАЯ
По мере приближения к возвышающемуся посереди равнины кубу, осознание
того, что мы добрались в искомое место, всё возрастало. Куб не был
изысканно украшен или окружён величественными декорациями, которых
ожидают от божественных артефактов, что, вероятно, и подразумевало его
истинную важность.
Вблизи куб был заметно меньше, нежели казалось с края горы, всего на
полметра выше меня. Если Стиратели со своими космическими создателями
размещались внутри, то там явно было яблоку негде упасть. Из верхней
грани куба в чёрные небеса бил широкий столб света. Изнутри слышалось
знакомое мне писклявое бормотание.
Из всех разумных существ мы были первыми, лицезревшими перед собой
Нексус. Случай так и взывал к произнесению чего-то величественного для
записи в анналах истории.
— Что ж, — недолго поразмыслил я. — Вот и добрались.
— ГОСПОДЬ вёл нас, и путь наш близок к завершению.
— Кстати, я хотел тебя спросить, — я повернулся к Тадеушу. — Ты ведь
понимаешь, что мы считаем Сай-Мона ложным богом только из-за слов Даба?
Возможно, мы просто заменим одного всемогущего засранца на другого.
— Ежели не веруешь ты, что истинный ГОСПОДЬ даровал нам сей квест, зачем стремишься ты выполнить его?
— Я? Я здесь только чтобы спокойно и окончательно умереть, а Даб
сказал, что поможет с этим. Меня не колышет, кто там будет миром
править. Хочу, чтобы это уже наконец перестало быть моей проблемой.
— Легко слова слетают с твоих лживых губ. Но из души ли твоей идут слова эти?
— Слушай, а когда ты ударился в религию, тебя специально научили
этому самодовольному и раздражающему «я-всё-на-свете-знаю» тону, или у
тебя само собой выходит? Потому как весу всей этой чуши, которую ты
несёшь, он ну никак не придаёт.
— Спокоен будь, — провозгласил он, полностью игнорируя мои слова. —
Если Сай-Мон — истинный БОГ, то два нечистых богохульника никак не
смогут нанести Ему поражения.
Я уставился в глубь куба.
— Похоже, там внутри не шибко-то уютно.
Я шагнул к бьющей по глазам белизне, затем замешкался.
Тадеуш воспользовался мгновением, чтобы переключиться на тот самый самодовольный тон, что был мне так ненавистен.
— Задумался ли ты о своём праведном предназначении?
— Нет, просто ищу клятую дверь. — Я обошёл вокруг куба. — Не, серьёзно, а как внутрь-то попасть?
Я рискнул провести здоровой рукой по монолитной поверхности. Рука прошла сквозь неё и погрузилась в белую массу.
Возникшее при этом необычное чувство было сходно с помахиванием рукой
над жерлом вулкана, которое каким-то образом умудрялось испускать
одновременно холодный и горячий воздух. Я почувствовал, как мою руку
твёрдо, но нежно тянет вверх и поднял взгляд на бьющую в пустоту колонну
света.
Это был не сам Нексус. Это был лишь вход в него.
Белизна, похоже, не причиняла никакого вреда, так что я протолкнул
свою руку внутрь до плеча. Едва сделав это, я ощутил ветер, всасывающий
меня внутрь подобно огромной спагеттине. Вырваться назад мне не удалось
бы при всём желании. Я глубоко вдохнул — в силу привычки — и позволил
потоку унести меня.
На миг меня окутало слепящей белизной. Неустанный гомон голосов стал
поистине оглушающим и доносился сразу со всех сторон. Перед глазами
мелькали не имеющие смысла картины. Астральный кулак ухватил меня за
талию и с немыслимой скоростью тащил в вышину. С мокрым хлюпаньем
белизна лопнула, и планета начала резко удаляться от меня, точно как во
время первой моей смерти, хотя ощущения были абсолютно иными. Не было ни
теплоты, ни ощущения всепоглощающей любви. Мир, словно бы понурившись в
отчаянии, оставался безмолвен и неподвижен.
Вскоре белизна появилась вновь, и всё вокруг затихло.
Затем тишину сменил непрекращающийся шум, похожий на стрёкот
механических сверчков. Когда перед глазами прояснилось, я стоял в...
...Мне попросту не с чем было сравнить это место. Я ожидал увидеть
что-то вроде райских кущ с классическими золотыми колоннами и
обнажёнными серафимами, но я стоял посреди просторного помещения,
выглядевшего абсолютно незнакомым, за исключением его душераздирающей
обыденности.
Пол был выстлан унылым серым ковром, толстым и мягким, как кусок
пергамента, а стены выкрашены однообразной голубизной. Потолка вообще не
было, над головой простиралась безжизненная белая пустота. Единственной
настенной декорацией был знак с надписью «Отдел контроля качества,
Loincloth Entertainment». На маленьком значке ниже виднелась приписка:
«Оставь надежду, всяк входящий!»
Большую часть комнаты занимало нечто, поначалу принятое мной за
лабиринт, однако стены его были всего в полтора метра высотой и сделаны
из какого-то хлипкого, обитого тканью материала,
Я продолжал осматриваться вокруг, когда за постоянным грохотом вдруг
расслышал едва различимый голос. Слов было не разобрать, но тембр голоса
был высоким и жизнерадостным.
— Мерил, — догадался я.
— Должно нам воссоединиться с нашей подругой — мерзкой личинкой во
фруктовой корзине замысла Господнего, — провозгласил Тадеуш. — Обязана
она участвовать в наших поисках изничтожения.
Я встал на цыпочки, чтобы оглядеться поверх стен, затем резко вдохнул
и пригнулся. По всей площади комнаты, между стенами, торчали головы,
предположительно идущие в комплекте с телами. Я медленно поднялся на
ноги, ожидая увидеть пускающих мне в лицо стрелы встревоженных
стражников, но головы даже не шелохнулись.
— Статуи? — вслух предположил я.
— Для коей цели богам могут быть истуканы надобны? — спросил Тадеуш.
В противоположных стенах комнаты я заметил две двери. Из щелей первой
двери лилось яркое свечение. Другая же была слегка приоткрыта, и голос
Мерил, кажется, доносился оттуда. Я начал неспешно пробираться к ней
через странный лабиринт.
По мере продвижения, мы обнаружили, что комната была разбита на
приличное количество квадратных секций. В каждой стояли стол со стулом —
подобных им я никогда ещё не видел. Мебельных дел мастера, насколько
мне известно, полагают себя искусными ремесленниками и имеют склонность к
вырезанию такого количества завитушек и виноградных гроздьев, что едва
остаётся место для выдвижного ящичка. Эти же столы были бездушными,
ничем не украшенными стальными прямоугольниками.
Мы свернули за угол, и едва не столкнулись с капитаном Шрам.
Она была бледной и неподвижной, ранее бившая из неё ключом энергия,
похоже, иссякла. Прямая как кол, она стояла посреди комнаты, вытянув
руки в стороны, в глазах читалось удивление, направленное на ближайшую
секцию стены. Она походила на студента драматического отделения,
которому сказали изображать дерево, да так и оставили.
И она была такая не одна. Мы видели их повсюду: людей с вытянутыми в
стороны руками. Я видел женщину. встреченную мной в Скукоборье, теперь у
неё уже не было ножниц; видел едва не прищемившего мне окном пальцы
отца семейства из отеля; видел всех пострадавших горожан с тем же
замёрзшим удивлением на лице. Видимого порядка в их расстановке я не
заметил — их будто случайным образом расставили по комнате, бросив, где
попало. Всё место походило на склад для манекенов.
— Склад, — вслух повторил я, помахав рукой перед глазами той
девчушки, что при нашей прошлой встрече пинала пса. — Вот куда они их
дели. Всех людей из Скукоборья, от которых следовало избавиться. Здесь
какая-то тюрьма. Или... карантинная зона.
— Рассуждения твои не приближают нас к благой цели нашей, — угрюмо высказался Тадеуш.
Я кивнул. Мы прошли мимо пленников и пошли дальше. Подойдя к двери, сквозь проём мы услышали новый голос.
— А сейчас? — спрашивал он. Голос казался хмурым и без капли эмоций,
в классическом стиле жертв Синдрома, но был при том невероятно глубоким
и достаточно громким, чтобы заставить вибрировать пол под ногами. Голос
скучающего мессии.
— Н-н-н-нет, я всё ещё нежить, — тон Мерил звучал почти извинительно.
Я приоткрыл дверь пошире и глянул в щель. Позади находились круглые
покои, практически пустые, за исключением схожего с зубоврачебным кресла
по центру.
В кресле сидела Мерил. Казалось, ей довольно удобно, а лицо её
лучилось стандартной жизнерадостностью. Ни рук, ни ног у неё больше не
имелось.
— Хорошо, начнём с начала, — произнёс другой голос. Казалось, он
исходит оттуда же, откуда и невероятно яркий свет, падающий на Мерил. —
Ты ведь обычный прихвостень-нежить? Но им полагается быть лишь временной
подмогой для персонажей-некромантов. Зомби появляются из-под земли и
после пары атак рассыпаются в прах. Вот как всё должно быть. Мне
кажется, что чувак, который вас оживил, использовал это заклинание как
основу и где-то в нём набедокурил. Как по-твоему?
— Для божества ты что-то маловато знаешь, — беззлобно заметила Мерил.
— Заткнись. Проявляй уважение к могучему Сай-Мону. Великому Сай-Мону
придётся ещё раз прочесать весь твой код. И если до обеда не разберусь,
то просто сотру тебя, усекла?
— Как угодно.
Свечение померкло. Мерил начала что-то бормотать себе под нос. Лучшей
возможности и придумать было нельзя. Я медленно распахнул дверь во всю
ширину, присел на корточки и тихонько пополз к креслу.
— Привет, Джим! — поздоровалась Мерил, сводя на нет мои попытки скрытного проникновения. — Привет, Тадеуш!
Тадеуш чуть заметно кивнул головой в знак приветствия, пока я
оценивал положение Мерил. Она не была привязана, но в текущем состоянии
могла разве что извиваться, да и вообще, вела себя так, будто ей и
положено здесь находиться.
— Что произошло с твоей рукой? И ногой? — спросила она.
— Э-э... ну я вообще-то хотел то же самое у тебя спросить.
Она опустила взгляд и прицокнула языком, как будто я сообщил о пятне мёртвой травы на её лужайке.
— А, да. Боюсь, их удалили. Не переживай.
— Мда, похоже, сложновато будет тебя отсюда вытащить.
Она покровительственно улыбнулась.
— Джим, оставь. Это не имеет значения. Незачем больше строить из себя героя.
— ДА НЕ СТРОЮ Я КЛЯТОГО...
Тадеуш резко пнул меня в подколенную ямку, и воспользовавшись моим замешательством, положил подбородок мне на плечо.
— Терпение есмь величайшая из добродетелей, — прошипел он.
— Сай-Мон удерживал меня тут, странно себя вёл и нёс какую-то ничего
не значащую чепуху, — поделилась Мерил. — По-моему, он пытается
разобраться, как всё это превращение в нежить работает, но между нами
говоря, кажется, он ни черта в этом не смыслит.
— Истинно говорю: он ложный Бог, — торжественно провозгласил Тадеуш.
— Но он скоро удалит меня, — продолжала она, уставившись в белизну и задумчиво улыбнувшись. — Всё скоро закончится.
— Тебе не обязательно быть удалённой!
Она удивлённо воззрилась на меня. Взгляд её был слегка
расфокусированным, а обычного энтузиазма заметно поубавилось. Если бы
она была человеком, я бы подумал, что её накачали наркотой, но наша
кровь циркулировала недостаточно быстро, и любые химикаты на нас просто
не действовали.
— Рада, что довелось тебя ещё увидеть, Джим, — произнесла она,
по-прежнему разглядывая небо. — Я всё хотела тебе рассказать кое-что.
— Что?
— Я солгала. В Борригарде не было революции.
— Ага, я в курсе.
— Правда?
— Ну да. Это было чертовски очевидно, вообще-то.
— Ясно. Что ж, ты всё время был прав. Дух Борригарда мёртв, и в нашем
народе больше не осталось гордости. Вот почему я вернулась за тобой в
Скукоборье. Я хотела присоединиться к твоему квесту и быть удалённой.
На меня внезапно нахлынула ярость, и чем больше я убеждался в её причине, тем злей становился.
— Ради всего святого, Мерил! Ты не должна!
— Джим, всё хорошо. Я этого хочу. И ещё одно. Я узнала Истину.
— Какую истину?
— Ту самую Истину. Ту, что распространяли последователи Барри в
Лоледе. Которая некоторых успокаивала, а других — сводила с ума. Сай-Мон
рассказал мне. И... теперь мне просто всё равно.
— Мне не всё равно! — услышал я собственный голос. И к моему удивлению, это было правдой.
— Тогда убегай, скорей, — она мотнула головой вверх. — Сай-Мон возвращается.
Секция белизны прямо над нашими головами стала набирать яркость, всё
сильней выделяясь среди окружающего её обыденного белого цвета.
— Нам пора, — Тадеуш пнул меня по голени.
Я шустро проскользнул через дверной проём, прежде чем Сай-Мон успел
меня заметить. Но когда Тадеуш вежливо прикрыл за нами дверь,
схватившись за ручку зубами, я не двинулся с места.
— Великий Сай-Мон признаёт, что не способен во всё это врубиться, —
вновь послышался грохочущий голос. — Этот ушлёпок Даб никогда не
комментирует свой код, хоть ты его убей. Есть у тебя идеи, что может
значить BaseRegenPM? Отвечай своему повелителю.
— Я без понятия, господин.
Тадеуш вцепился мне в руку, пытаясь оттащить от двери. Я отмахнулся
от него и, легонько приоткрыв дверь, заглянул в щель. Тело Мерил
окружила странная зелёная аура, и щупальца энергии протянулись от неё в
небеса.
— Ну и по фигу, — вздохнул Сай-Мон. — Надеялся, что смогу этот баг пофиксить, но чёрт с ним. С глаз долой — из сердца вон.
— Удачи тебе, — быстро прошептала она. Наши взгляды пересеклись.
Затем он удалил её.
Я ожидал хотя бы какой-то церемонии, но процесс был на удивление
быстрым. Внутри зелёной ауры потемнело, затем и тьма и аура просто
исчезли. Две секунды — и от Мерил остались лишь воспоминания.
Я продолжал пялиться внутрь комнаты. Даже когда Мерил исчезла, а
блистательное сияние Сай-Мона померкло, я оставался недвижим и не сводил
глаз с её кресла. Затем я почувствовал, что меня медленно тянет назад, и
рухнул на спину.
Я посмотрел на Тадеуша.
— Что это было? — спросил я.
Он на мгновение задумался.
— Благочестивое правосудие Сай-Мона?
— Всё должно было быть иначе! — прокричал я, вскочив в полный рост. —
Я мог её спасти! Она дала себя схватить, потому что считала, что я... Я
бы спас её, и мы победили бы злодея и спустились с горы, пока его
роковая крепость рушилась позади нас...
Я замолчал, увидев, как Тадеуш попятился от меня. Культи его рук
дёргались, а в выражении лица читались две трети страха, смешанные с
одной третью презрения.
— Это... не имело никакого смысла, — обессиленно завершил я.
— Сестра наша обрела заслуженное успокоение, — неуверенно заметил он. — Смирись.
— Но она не хотела удаления.
— Это был её выбор. Как и наш.
— Это был глупый выбор! Она всегда выбирала глупые варианты!
Тадеуш, нахмурив брови, глядел на меня.
— Но кто ты есть, дабы определять судьбу других?
— Да, — раздался чей-то голос. — Это моя работа.
Мы медленно, как на крутящихся подставках, развернулись.
— Если уж решили устроить перепалку прямо посреди еретической
миссии, — поучительно сказал Барри, — хотя бы не делайте этого аккурат
под дверью Господней. Вы что, совсем болваны?
Он явно ощущал себя здесь несколько неловко. Брильянтовая белая аура
и постоянная левитация выгоднее смотрелись, скажем, на поле эпической
битвы или вершине горы во время мощнейшей бури, но тут для полноты
эффекта было тесновато — хотя и без этого внезапность его появления едва
не вынудила меня обмочиться.
Божественное свечение, предварявшее появление Сай-Мона, вновь разгорелось над нами.
— Что вы двое тут делаете? — громыхнул он. — Барри, ты их наконец поймал?
— Сай-Мон! — рявкнул Тадеуш настолько властным голосом, что даже
Барри вздрогнул. — Если ты — истинный ГОСПОДЬ, то докажи это: исполни
судьбу нашу! Удали нас!
— Как смеешь ты ГОСПОДА испытывать! — возмутился Барри. — Это он тебя испытывать должен!
— Удалить вас? — отозвался Сай-Мон. — Правда, что ли?
— Существование наше лишь вред несёт! — продолжал Тадеуш. — Коли ты
воистину Создатель наш, то отправь нас в небытие прямо сейчас.
— Стоп. Вы хотите быть удалены? Оба?
Я бы предпочёл не влезать в их разговор, поскольку из всех разговоров на моей памяти этот был наиболее безумным.
— Э-э, — протянул я. — Да. Да, было бы отлично. Если не затруднит.
— Эм-м, ПОВЕЛИТЕЛЬ, — вмешался Барри. — Если Ваша Святость не против, я бы хотел сам с ними разобраться.
— Чего? — Сай-Мон, казалось, был абсолютно сбит с толку. — Нет. Брось эти глупости. Я просто сотру их.
Мы с Тадеушем замерли в ожидании. Ничего не происходило.
— ГОСПОДЬ? — нарушил Барри повисшую тишину.
— Вот блин, щасврнс, — ответил Сай-Мон, и свечение погасло.
— Щасврнс? — переспросил я.
— Сай-Мон молвил своё слово, — тут же сымпровизировал Барри. —
Несомненно, желает он, чтобы я покончил с вами. — Он хрустнул костяшками
пальцев.
— Не смог он нас в небытие отправить, — едко выдавил Тадеуш. —
Понимаешь теперь? Ты — приспешник ложного божества. — Чёрная капля крови
угрожающе капнула из обрубка его плеча.
— Да? Ну ладно. Тогда буду считать дальнейшее плодом моего воображения.
Он вытянул руку. Где-то вдалеке затянул песню райский хор. Из ладони Барри вырвался окаймлённый золотом столб белой энергии.
Я почувствовал нарастающую жару. В носовую дыру ударил запах жжёного
ковра. Секунда непередаваемого ужаса — затем я осознал, что моё тело
каким-то образом избежало участи быть испепелённым святой магией.
Столб энергии иссяк, и мы снова увидели смущённого Барри. Тадеуш
стоял передо мной, вытянув вперёд голую ногу и шевеля пальцами на ней.
Вокруг нас сомкнулся полупрозрачный пузырь золотого сияния.
— Э-э, — Барри выглядел озадаченным.
— Лишь ложный бог послать мог такого подхалима, как ты, выполнять
работу свою, — нараспев произнёс Тадеуш. Щит тем временем исчез.
— Я НЕ ПОДХАЛИМ! — ощерился Барри. Он вытянул руку, начав новое
заклинание. Тадеуш проворно перескочил на другую ногу и с поистине
молниеносной скоростью затараторил святые слова.
Белая вспышка Хитроумного Аргумента 47 уровня взорвалась перед Барри, впечатав его в разделительную перегородку.
Заклинание левитации рассеялось, и он шлёпнулся на задницу. Из рукава
показалось облачко дыма, и викарий сжал кулаки. Выражение на его лице
становилось всё более хмурым по мере того, как он вспоминал, каково это —
не быть неуязвимым.
— Да кто ты, мать твою, такой?
— Я — отец Тадеуш Славься-Имя-Его Богобрёх III, — выпрямился Тадеуш,
демонстрируя Барри шикарное зрелище раздувающихся ноздрей. — Верховный
священник Церкви Седьмого Дня Пришествия Пресвятой Изгороди. Хранитель
чар и управляющий воскресными утренними кофепитиями.
— Пресвятая мошонка, — не особенно благочестиво выразился Барри. — Я ж по тебе диссертацию писал.
— Служим мы Даб-усу, истинному Господу, — продолжал Тадеуш. —
Сдавайся и помоги нам в низвержении Сай-Мона, и душа твоя, возможно, не
будет проклята навеки.
Барри остановил взгляд между нами. Капля пота сбежала по его носу.
— Хорошо, — медленно произнёс он, тихонько убирая руки за спину. —
Щедрое предложение. Даб-ус... кажется... благосклонное божество... но вы
забыли про... секундочку... вы забыли про это.
Я увидел, как он шевелит пальцами, но предупредить Тадеуша не успел.
Резким движением Барри взметнул обе руки, бросая против нас всю свою
мощь. Чистая магия вырвалась из его ладоней, как из пожарного
брандспойта, отбросив Тадеуша в стену. Я видел его окутанный светом
силуэт, прижатый к стене и поднявший обе ноги, вкладывая каждую частичку
своей силы в поддержание щита. Минуло десять выворачивающих суставы
секунд. Двадцать. Затем тридцать. Зрелище начинало превращаться в некий
мучительный спектакль. Краска на стене за Тадеушем почернела, а ковёр
под ногами полностью испарился.
Вскоре щит начал давать слабину, слои его, как будто счищаемые с
луковицы, исчезали один за другим. Тадеуша охватило обжигающее белое
пламя, и тело его исчезло из виду.
— Минус один, — ухмыльнулся Барри, когда эффект исчез. Он упёрся в
обгорелую стену и перевёл дыхание. Затем что-то вспомнил и начал
торопливо оглядываться. — А куда второй делся?
Сражение надолго отвлекло его, и я сумел скрыться. Сейчас я торопливо
полз на четвереньках — ну если считать отсутствующую ногу и
парализованную руку за полноценные конечности — к блестящей двери на
другом конце комнаты.
Райский хор вывел новую руладу, заглушаемую грохотом грубо
расшвыриваемой мебели. Я осторожно высунулся над переборкой и увидел
стоящего ко мне спиной Барри — священник разъярённо подёргивал плечами,
телекинетически разбрасывая свежую кучу из поломанных столов,
перегородок и пленников. Я нырнул обратно и пополз дальше, пока он не
обнаружил, что меня там нет.
— Мне кажется, ты неправильно ко всему относишься, — прокричал он,
делая дыхательные упражнения, которым учат в классе по управлению
гневом. — Остановись на секунду и поразмысли. Я самый могучий маг в мире
и, даже если ты как-то мимо меня проскочишь, то опять окажешься
противником Господним. А ведь ты — ничто иное, как высохший труп, не
разваливающийся только потому, что тебя сшили воедино. Я бы сказал, что
пришло тебе время умирать, вот только ты уже давно подох.
Я продолжал как можно осторожнее красться к двери, стараясь не
ударять оголившейся костью голени о тонкий ковёр. Пускай этот обормот
заболтает себя до смерти.
Вновь послышался удар магии, и очередная куча дерева и костей превратилась в щепки. Звук был гораздо ближе.
— Ты же хотел быть удалённым? — Барри левитировал в центре помещения,
вращаясь подобно прожектору на маяке. — Так чего ты прячешься? Я могу с
тобой то же, что с твоим другом сделать. Не удаление, но так же хорошо.
Нет, подумал я про себя. Таким образом тело у меня ещё останется,
пусть даже оно будет представлять собой кучку сердитой пыли, равномерно
рассеянной по ковру и коротающей вечность за подсчётом ворсинок.
Подобная судьба ожидала Тадеуша. Упрёк совести неприятно кольнул меня
в груди, что не имело смысла, ведь в произошедшем с ним не было ни
толики моей вины. Ему следовало переосмыслить своё наплевательское
отношение к опасности ещё когда он рук лишился...
Я споткнулся. Красться без ноги и с парализованной рукой было
чересчур сложно. Я потерял равновесие, рухнул на живот и услыхал, как
культя ноги ударилась о перегородку.
Я лежал на полу, стараясь не шевелиться. Зарывшись лицом в ковёр, я
начал молиться. Даб-ус, молил я, как можно чётче проговаривая слова про
себя. Раз уж я взял на себя грязную работу, то хотя бы сейчас вмешайся.
Сделай так, чтобы он не услышал.
Минула одна секунда.
Две.
На третьей секунде перегородка близ меня разлетелась от белого
огненного шара, окатив меня душем из щепок и кусков тел. Я изо всех сил
вжался в пол и по-пластунски пополз куда подальше. В заявления Даб-уса о
том, что он — Единственный Настоящий Господь, мне с каждым мигом
верилось всё меньше.
Барри продолжал наугад швыряться огненными шарами, раздражённо рыча
после каждого заклятья. Он потерял меня. Я выглянул за угол, и всего в
паре метров от себя увидел дверь.
К несчастью, мебель и стены вокруг были почти полностью разрушены, так что до двери добраться я мог только выйдя из укрытия.
Я потянулся вперёд и высунулся из-за почерневшей от огня корзины для
бумаг. Барри смотрел в другую сторону, без разбору круша бывших пиратов и
жителей Скукоборья. Я аккуратно привстал, не сводя с него глаз. Я
собирался рвануть к двери и надеялся, что он не обернётся.
Я встал на цыпочки и начал своё продвижение. Десять метров до
укрытия. Восемь. Семь. Только бы не обернулся. Даб-ус, вот твой шанс
проявить себя. Там, Барри, ещё куча столов, где я могу прятаться, не
поворачивайся. Четыре метра. Не оборачивайся. Не оборачивайся. Не
оборачивайся, чёртова ты скотина. Не...
Похоже, «скотиной» я накликал беду. Барри обернулся.
Я замер в метре от двери. Его рука с холодной и бессердечной медлительностью целящегося в оленя охотника, начала подниматься.
Я тоже поднял руку, инстинктивно отвечая на его действия. Наши губы
быстро шевелились, выплёвывая в воздух магические слова. Я зажмурил
глаза.
Треск магии пронёсся по комнате, и я напрягся в ожидании нестерпимой
жары, которая уничтожила бы мою нервную систему, превратив её в чёрное
пятно на ближайшей стене. Осознав, что все ещё цел, я приоткрыл один
глаз.
Чертовски озадаченный кролик, заклинательским жестом вытянув лапы, левитировал в середине комнаты.
