Бен 'Ятзи' Крошоу
MOGWORLD
"Mogworld — дебютный фэнтезийный роман от иконы мира видеоигр Бена
"Ятзи" Крошоу (Zero Punctuation), написанный в лучших традициях Терри
Пратчета и Дугласа Адамса и тесно переплётенный с миром видеоигр — главный герой, по сути является лишь незначительным персонажем ММОРПГ."
Купить данное произведение можно на Озоне, Амазоне, почитать тут или погуглить самому ;)
Перевод выполнен: Alex_ReD, KotBasil
Купить данное произведение можно на Озоне, Амазоне, почитать тут или погуглить самому ;)
Перевод выполнен: Alex_ReD, KotBasil
ГЛАВА ПЯТАЯ
Подземелья Замогильня представляли из себя коварный лабиринт из
хитросплетённых проходов, дьявольских ловушек и слюнявых монстров,
который уносил больше жизней, чем приличных размеров чума. Я, однако,
ознакомился с инструкцией для сотрудников и знал хитрый секрет:
«Поворачивай вправо у каждой круглой решётки в полу и влево у каждого
закованного в цепи скелета».
Пятнадцать поворотов спустя, я добрался до главного блока темницы и обменялся приветственными кивками со стоящим на посту слюнявым монстром. Опознать камеру Скользкого Джона не составляло большого труда — она была единственной, из которой слышался звук неумелого ковыряния хрупкими отмычками внутри массивного чугунного замка. Через зарешеченное окошко я взглянул внутрь камеры — пока он трудился над замком, единственным что я мог видеть, была его макушка. Я засомневался, стоит ли говорить ему про три прочных засова на внешней стороне двери.
— Эй.
Он радостно поднял взгляд, но узнав меня, скорчил постную мину.
— Эх. Подумал, что это настоящий человек.
Я пропустил замечание мимо ушей.
— Можно тебя кое о чём спросить?
— Допрашивать будешь? Так знай же, демон: Скользкого Джона расколоть, как нечего делать. Со Скользким Джоном не надо никаких пыток. Он запоёт словно канарейка, стоит только на него хорошенько рявкнуть.
Его руки взлетели ко рту.
— Вот чёрт, ты всё равно будешь пытать Скользкого Джона, раз уж Скользкий Джон упомянул об этом. Ну и ладно. Не мог бы ты начать с какой-нибудь водной пытки, а то тут чего-то жарковато.
Пытка потихоньку становилась всё более заманчивым вариантом.
— Я пришёл не допрашивать тебя. Просто хочу полюбопытствовать.
— Эх, — вздохнул он почти разочарованно.
— У тебя есть брат-близнец?
Вор насупил густые брови.
— Нннннеет, Скользкий Джон ни о чём таком не знает.
— Просто на прошлой неделе мы схватили другого типа — он выглядел, разговаривал и вообще делал всё, точно как Скольз... как ты.
— Ага, — кивнул он. — Это был Скользкий Джон.
— Это был ты.
— Ага.
Я притоптывал ногой, уставившись в пол и размышляя, как получше сформулировать следующий вопрос.
— Мы же вроде тебя убили?
— Убили, ага.
Он прищурился, разглядывая меня в полумраке.
— Теперь Скользкий Джон вспомнил тебя, порождение сумерек. Ты врезал Скользкому Джону по яйцам, а затем швырнул Скользкого Джона в эту большую дыру, полную крыс.
— Крысиную яму.
— Ага, точно. Кстати, вам бы почистить эту штуковину от трупов — Скользкий Джон видел там пять своих старых тел.
Я потёр висок.
— И сколько ж раз тебя убивали?.
— В этой крепости? Что-то около двенадцати, полагает Скользкий Джон. Реально трудный квест, эта Замогильнева книженция.
— Эээ... погоди-ка минуту, то есть, каждый раз, как умрёшь, ты возвращаешься с новым телом?
Он вперился в меня таким взглядом, будто я спросил, знает ли он как дышать.
— А ты нет?
— Нет... В смысле, я, конечно, возвращаюсь к жизни, когда умираю, но всегда в том же теле.
— Мда уж, это делает всё куда проще. — Он задумчиво погладил свои крохотные усы кончиками пальцев. — Много удобнее, чем тащиться назад до ближайшей церкви. Скользкий Джон считает, это потому, что ты нежить. Скользкому Джону просто не верится, что ты не знал этого. Похоже, ты совсем не в курсе событий.
— Да, так и есть, я был мёртв пятьдесят лет, и не так уж много времени провёл за пределами этой крепости.
— Вот как? Тогда, полагаю, ты не знаешь.
— Не знаю чего? Кто-то ещё не может умереть?
— Никто не может умереть. Никто и нигде в целом мире не может умереть вот уже пятнадцать лет. Каждый раз, как кто-нибудь умирает, он появляется в новом теле. Не мог бы ты вернуть свою челюсть на место? У тебя в глотке сидит паук, и Скользкого Джона просто выворачивает от этой картины.
С заметным хрустом, я закрыл рот. Я подозревал, что ангелы не являются творением магии Замогильня, но новые сведения не слишком обнадёживали.
— И это не приведёт к переизбытку населения?
— А никто больше не рождается. Все вдруг стали бесплодны. К тому же, никто не стареет. Время словно остановилось, но все по-прежнему шастают вокруг, болтают и маются чепухой.
— Но... как? Почему?
— Слушай. Скользкий Джон — простой жизнерадостный мастер воровского дела, — сказал Скользкий Джон. — Скользкому Джону незнакомы подробности. Всё, что известно Скользкому Джону — около пятнадцати лет назад люди прекратили умирать. Люди назвали это явление «Застоем». С тех пор население мира не увеличивалось и не уменьшалось — вплоть до некоего момента несколько месяцев назад.
— И что же случилось несколько месяцев назад?
Сложно смотреть на кого-то снисходительно, если ты на голову ниже ростом и при этом находишься за дверью тюремной камеры — однако, ему это удалось.
— Ты-то как раз должен знать. Замогилень нашёл способ оживить трупы тех, кто жил до Застоя. И Магическое Сопротивление хочет понять, как ему это удалось.
— Так вот откуда столько приключенцев, я полагаю.
— Ну да. Это сейчас самый горячий квест. Огромное вознаграждение.
— Даже если это и правда, что-то я не понимаю, каким образом оживление ещё большего количества трупов поможет что-то решить. Моих проблем это точно не решило.
— Скользкому Джону об этом ничего неизвестно. Скользкий Джон не задаёт вопросов. Скользкий Джон — обычный мастер воровских дел, который легко умыкнёт то, что не по силам украсть кому-либо другому. Скользкий Джон не позволяет таким вещам, как причины, мешать...
Его речь была прервана громким БДУМ!, идущим откуда-то прямо над нами. За ним последовал продолжительный гул, а с потолка осыпалось облако оранжевой пыли. Мы оба очень медленно посмотрели наверх.
— Это ведь не то, что я думаю? — спросил он, голос его понизился до писклявого шёпота.
— Эмм...
По потолку камеры зазмеились трещины, осыпав узника пылью и мелкими камешками. Скользкому Джону хватило времени лишь, чтобы пробормотать «Ой», прежде чем его раздавило сотней тонн камня, ещё недавно служившего стенами, полом и фундаментом крепости.
Когда с грохотом обрушились последние обломки, а пыль немножко рассеялась, я некоторое время постоял на месте, недвижимый и оглушённый, в то время, как крохотная неиспуганная часть моего разума пыталась заставить двигаться мои мышцы и одновременно вспомнить процедуру экстренной эвакуации.
— Вот дерьмо, позвоночник Скользкого Джона размолот в труху, — раздался голос откуда-то с высоты пола, с беспечным тоном человека, обнаружившего на пальце заусенец.
— Бог ты мой, — произнёс я и тут же почувствовал себя из-за этого дьявольски глупо. — Тебе нужна помощь?
— Не-а, всё нормально. Лёгкие Скользкого Джона заполняются кровью, так что Скользкий Джон скоро умрёт и свалит отсюда. А вот тебе стоило бы бежать, если конечно, не собираешься отрастить себе потом новое тело.
Где-то вдали я расслышал грохот, означающий, что ещё одной из секций подземелья посчастливилось познакомиться со своей товаркой сверху.
— Это верно, — отметил я. Труп Скользкого Джона воздержался от дальнейших комментариев.
Земля под ногами теперь дрожала, а из трещин, что перекрещивались на потолке тюремного блока, непрерывно сыпались тучи пыли. Карауливший проход слюнявый монстр проявил гораздо больше интуиции, чем я и сделал ноги. Каменная плита с потолка, взметнув слой грязи, с глухим стуком рухнула в нескольких футах от меня. Инстинкты, наконец, взяли верх, и я понёсся прочь.
За последние три месяца моей не-жизни, я много чего сделал, чтобы избавиться от жёсткости в суставах и улучшить работу нервной системы — конечно, с выпускниками школы легкоатлетов мне было не сравниться — тем не менее, я мог развить вполне приличную скорость. Хотя это не помогло мне, ибо одолев половину пути через лабиринт и повернув за очередной угол, я упёрся в свежий завал.
Я побежал в другую сторону и повернул в случайный коридор, чтобы проверить, не удастся ли мне обнаружить иной выход — что, в итоге, оказалось большой ошибкой. Буквально через две секунды я споткнулся об нажимную плиту, а через три из моей груди уже торчала стрела. Безумно раздражённый, я уставился на всё ещё вибрирующее древко.
Очередной грохот разнёсся по крепости, и донесшийся издали звук рушащихся камней пробил ещё одну брешь в моих и без того потрёпанных надеждах.
— Да что за чертовщина тут творится?!
— Дж, — откликнулась близлежащая стена.
— Что это было?
— Ым, — добавил пол.
Кто-то скрёбся неподалёку, как будто ища что-то.
— Сюда! — крикнул я.
— Джим! — воскликнула канализационная решётка в нижней части стены справа от меня. Естественно, это была Мерил. Её волосы покрылись коричневой пылью, а косички начали понемногу расплетаться.
— Что там наверху творится?! — проорал я.
— Не знаю! Вся крепость рушится! Какие-то... штуковины летают вокруг и уничтожают её. Все бегут прочь, но я должна была отыскать тебя!
— Зачем?
Из её глотки пару секунд раздавался бессвязный разочарованный шум, пока голосовые связки не пришли в норму.
— Я не хочу, чтобы ты погиб, понятно?
— Я и не могу.
— Ой, ну ты понимаешь, о чём я! Путь назад завалило, но если нам удастся пробраться в канализационные системы, то мы сможем выбраться отсюда! Вместе!
— И как туда попасть?
На мгновение она скрылась из виду.
— Шагни-ка влево.
Я последовал её указаниям.
— Отлично, теперь два шага вперёд.
— Что дальше?
— Видишь этот держатель для факела? Нет, не этот — посмотри на высоте своего локтя.
— Вижу.
— Легонько толкни его, как если бы просто зацепил, проходя мимо. И постарайся выпрямиться как можно ровнее.
Сделав глубокий вдох и стараясь не думать о том, кому я доверил свою не-жизнь, я протянул руку и толкнул держатель кончиками пальцев. Пол подо мной тут же провалился. Я нырнул солдатиком в узкую щель, ровно между двумя гигантскими ямами с кипящей кислотой. В полу под моими ногами виднелась изрядно проржавевшая крышка люка. К тому времени, как до меня дошло, что она не сможет выдержать моего веса, я провалился ровнёхонько сквозь неё.
Вызвав своим падением неслабый всплеск, я плюхнулся в быстро текущий поток, который тут же подхватил меня и унёс по подземному течению. Здесь было очень темно, но судя по вони, мне бы и не захотелось видеть, в чём я плыву. Когда-то это, конечно, было речной водой, но из роковой крепости в неё выбрасывалось громадное количество сточных вод, мусора, ядовитых химикалий и расчленённых тел, от которых было необходимо избавиться — так что, покидая крепость, вода превращалась в живой бульон из всевозможных опасных отходов.
Как бы то ни было, водопроводная система старалась избавиться от всей этой дряни как можно скорее. Я мчался вниз по каналу с изумительной скоростью. Я отскакивал от одной стены к другой, непроизвольно ругаясь при каждом столкновении, прежде чем канал сузился до размеров узенькой выпускной трубы, и моё положение стало совсем уж неудобным. Спустя пару рывков и поворотов, я полностью потерял чувство направления и не мог определить даже разницы между вертикальным и горизонтальным перемещением.
Пролетев мимо очередного угла, я, наконец, увидел приближающееся ко мне пятно тусклого дневного света и почти уже вздохнул с облегчением, пока не вспомнил, что сточные воды выбрасываются из трубы в самую глубокую и тёмную расселину на юге Серогиблой Долины, в строгом соответствии с принципом Замогильня об отходах: «С глаз долой, из сердца вон». Так что я мчался в точности к шестидесятиметровому падению прямиком на остроконечные скалы, где не нашлось бы ни единой души, которая собрала бы меня обратно, но обитало полно стервятников, жаждущих сытных развлечений.
Я упёрся всеми четырьмя конечностями в стенки трубы, пытаясь затормозить, однако у ревущего вокруг меня потока были другие планы на этот счёт. Я смог лишь немного замедлиться — скобы в моих суставах стонали и скрипели в знак протеста — затем я просто вывалился из трубы.
За пару секунд до того, как поток увлёк меня на свидание с гравитацией, я заметил выступ на верхушке сливного отверстия. Маленький, но достаточно прочный, чтобы выдержать мой вес. Я уцепился за него обеими руками и приготовился к последующему толчку.
К такому подготовиться было просто невозможно. По хребту ударило с такой силой, как ятаганом по ладоням. Резкий удар разорвал мою левую руку в локтевом суставе и отшвырнул её прочь. Правая рука коим-то чудом осталась на месте, несмотря на то, что две из удерживающих её скоб теперь свободно болтались, ничем не закреплённые. Всё моё тело ниже плеч брыкалось как спятивший мул задними копытами. Но всё же я остановился. Я был в безопасности.
Немного переведя дух, я вынужден был пересмотреть своё поспешное решение об использовании слов «в безопасности». Я висел на краю дыры напротив гладкой поверхности утёса, и струя биологических отходов била прямо в моё лицо. Я лишился одной руки, а вторая находилась на грани отрыва. Верхушка скалы возвышалась в трёх метрах над моей головой, и в довершение всего вышеска...
— Да уж, это было сурово.
Я вздохнул сквозь сжатые зубы. В довершение всего вышесказанного, здесь была Мерил.
— Что ты тут делаешь?
— Спрыгнула следом. Хотела спасти тебя. — Пауза. — Извини. Не подумала. Но слушай, теперь это наша общая проблема, так?
Голос шёл откуда-то из района близ моего паха. Я глянул вниз, стараясь не замечать зияющую чуть ниже бездну и сконцентрировался на Мерил.
— За что ты держишься?
— За стрелу в твоей груди. Извини. Зато я поймала твою руку. — Она помахала ей перед моим лицом. — Так что тебе не о чем волноваться.
Ещё одна скоба вылетела из моего плеча, и я сполз вниз ещё на пару сантиметров. Осталось всего три скобы до того, как придётся полностью довериться тем узлам, которыми Мерил связала мои суставы воедино.
— Долго мне не продержаться, — констатировал я вполне очевидный факт.
— Вскарабкаться не сможешь?
— С одной рукой нет. А ты?
— Неа, я в этом абсолютный профан. Когда была ребёнком, даже ни разу не смогла забраться в домик на дереве — боялась, что мальчишки будут пялиться мне под юбку.
Очередная скоба выскочила из плеча и воткнулась мне в лоб.
— Похоже, мы умрём, — сказал я.
— Нет, не умрём.
— Ну хорошо. Возможно, ты права. Но, определённо, окажемся в не слишком удобном положении.
— Окей. Надо придумать какой-нибудь план.
— Как насчёт такого, — предложил я. — Я отпускаю руку, и когда мы бьёмся об землю, ты падаешь первой. Возможно, твой скелет смягчит моё падение, и позволит мне продержаться столько времени, чтобы вновь собрать тебя.
— А почему бы тебе просто не схватиться за вон ту верёвку?
— Какую верёвку?
— Верёвку, которую нам кто-то опускает.
Никогда не думал, что так обрадуюсь при виде сплетённой пеньки. Я упёрся ногами в трубу, отцепился от уступа, пережил жуткий момент, заставивший меня порадоваться, что моё сердце уже остановилось, и обхватил верёвку всеми оставшимися конечностями.
Наш спаситель с заметным трудом начал тянуть нас вверх, и я упёрся ногами в скалу. Мерил отцепилась от меня, ухватилась за верёвку и повторяла за мной. Я постепенно карабкался к вершине, периодически компенсируя отсутствие одной руки зубами — очутившись в безопасности, я тут же поспешил отблагодарить того, кто пришёл нам на помощь.
— Избавь меня от твоих благодарностей, гнусный монстр, — раздался знакомый голос, — Ибо написано Почти Святым Димитрием Рыботорговцем: «Да не изничтожай сегодня ты демонов всех до едина, дабы и завтра было карать кого дланью праведной».
— Слушай, оставь этот бред при себе, — прервал его я, помогая Мерил подняться.
Что-то явно пошло не так, теперь я знал это наверняка. В первую очередь, потому что священник улыбался.
— Твой змеиный язык бессилен предо мной, забытая богом тварь, — сказал он, с весьма тревожащим меня самодовольством. — Ибо преуспел я в благочестивой миссии ГОСПОДНЕЙ, и рука ЕГО обрушилась на сию нечестивую крепость!
Он сделал исполненный драматизма широкий жест, и я взглянул на то, что осталось от Серогиблой долины.
Орда Замогильня рассеялась по равнине, как тараканы удирающие от дезинсектора — все в различных состояниях паники, ужаса и одетости. Все они отчаянно пытались убраться от роковой крепости куда подальше. Посмотрев вверх, я понял, почему.
— Что это за хрень?! — завопил я, тыча рукой в небо.
Вокруг главной башни кружили четыре или пять светящихся белых шаров. От каждого из них тянулись к зданию длинные тонкие щупальца зеленоватой энергии; они метались вдоль башни, начисто стирая всё, чего касались. Я никогда не видел чтобы нечто разрушали подобным способом: самым подходящим словом здесь было «удаление». Одно за другим, стены, балки и горгульи охватывались зелёным свечением и просто растворялись в воздухе, не оставляя после себя ни обломков, ни даже пыли.
Огромное количество частей крепости уже подверглось удалению, в результате чего другие рушились в освободившееся пространство. Место, которое я звал домом, лишь этим утром казавшееся таким прочным, неприступным и дарующим надежду, методично и безжалостно стиралось. Я почувствовал, что молочно-серые слёзы заполняют мои запавшие глазницы и стекают вниз по лицу.
— Кто делает это?! — приглушённо охнула Мерил.
— Взгляни поближе, — ответил ей священник.
Я прищурился, стараясь рассмотреть уничтожителей крепости. Когда мне это удалось, по спине пополз холодок ужасающего узнавания.
— Ангелы, — прошептал я.
Всё с такими же безликими головами, и в тех же одеяниях они парили в воздухе, даже не хлопая своими уродливыми крыльями. В момент, когда я узнал их, мне пришлось подавить накатившее желание зарыться в землю, словно грызун, ищущий спасения от совы.
Казалось, что они оставили главную башню напоследок, и глянув туда ещё раз, я понял почему. Там, на самой верхней площадке — той самой, откуда я бросался вниз столь много раз — стоял некий силуэт, старающийся изо всех сил удержать магический щит.
— Замогилень! — завопил я.
Ангелы понемногу уничтожали башню вокруг него. У меня сложилось стойкое впечатление, что они играют с Замогильнем — он был словно маленькая мышка против пяти сияющих астральных котов. Он бросался в них магическими снарядами, так быстро, как только мог — и каждый из них был мощнее предыдущего. Он пробовал всё подряд, начиная с зелёных огненных шаров, размером с футбольный мяч и заканчивая гигантскими ревущими шарами с драконьими мордами — теми самыми, что требуют долгих лет обучения и запрещены к использованию везде, кроме горнодобывающей промышленности, где их используют, чтобы бурить дырки в горах. Ангелы даже и не пытались увернуться, просто впитывали их в себя, даже не вздрогнув.
Через некоторое время, когда от башни осталась лишь крохотная квадратная площадка аккурат под ступнями Замогильня, ангелы потеряли интерес к разрушению крепости. Вместо этого они сосредоточили свои лучи на самом Замогильне. Щиты не продержались и секунды — мгновение спустя Замогилень бесследно исчез. Затем, та же судьба постигла остатки крепости. Осталась только гладкая каменная пустошь, которая даже не дымилась.
— О господи, — простонал я.
Мерил похлопала меня по плечу моей же отсутствующей рукой.
— Он хотел бы уйти именно так.
— Что?!
— Ну хорошо, может, и не совсем так. Я просто пыталась тебя подбодрить.
— Посланники божьи выполнили свою работу, — ликовал священник, словно гордый отец семейства. — Лукавый был побит всемогущей силой ГОСПОДА.
— А не пойти ли тебе на хер! — не выдержал я. — Заткнись уже про своего ГОСПОДА! ГОСПОДЬ ничем не лучше Замогильня! ГОСПОДЬ не оплатил бы нам музыкальные представления! Не дал бы нам удобную униформу! Всё, что ПРЕВЕЛИКИЙ БОЖЕ делает, так это посылает таких кретинов, как ты, чтобы они орали на меня за то, что я не целую его ПРЕСВЯТОЙ зад днями напролёт!
— Э-э, Джим, — проговорила Мерил, указывая вверх моей отвалившейся рукой, к которой она явно успела привязаться. — Может нам стоит побеспокоиться об этом?
Ангелы немного повисели над бывшей крепостью, как бы наслаждаясь проделанной работой, а затем поплыли над равниной. Их уничтожающие лучи носились по земле, как будто вынюхивая что-то. Мы быстро осознали, что именно они ищут. Те мертвецы, что оказались слишком неповоротливы или не имели достаточно конечностей, дабы убежать на приличное расстояние, были мгновенно стёрты, не издав и малейшего писка.
— Мой Господь пришел за мной! — выдал священник, но прозвучало это не слишком-то уверенно.
— Бежим, — предложил я.
Мерил и я тут же постарались изобразить нечто, похожее на спринт. Священник, недолго думая, последовал нашему примеру.
Уничтожающие щупальца света двигались гораздо быстрее нас, но ни одно из них конкретно нас и не преследовало. Они виляли из стороны в сторону, стараясь захватить максимальное количество нежити. Спустя совсем небольшой промежуток времени большинство мертвецов было удалено, и ангелы принялись выискивать одиночек. Нам оставалось только по максимуму использовать свою неутомимость (ведь все восставшие уже достаточно выспались на кладбище) и пытаться как можно скорее выбраться из Серогиблой Долины.
Зелёная полоса света прошла позади нас, едва не лизнув наши пятки. Она издавала звук похожий на жужжание пчёл — более громкий и зловещий вариант того гудения, которое я слышал в мире мёртвых.
Я рискнул оглянуться через плечо. Ангелы направлялись в противоположную от нас сторону. Бо́льшая часть орды была уничтожена, и ангелы неспешно, поодиночке уничтожали последних пытающихся дать дёру. Похоже, мы были единственными, кто бежал в этом направлении и, видимо, именно по этой причине мы ещё оставались на ногах. Тем не менее, беглецов оставалось всё меньше и когда с ними будет покончено, ангелы примутся и за нас.
Бегство казалось не слишком надёжным вариантом, и я начал срочно искать какое-нибудь укрытие. Мы находились на юге долины, на краю заболоченной области, в которой Замогилень поручал нам собирать смертельно опасных креветко-лягушек для своего Рокового Пруда. Что более важно, там находились сотни зеленовато-коричневых, полных застойной воды, водоёмов, упрятанных под нависающими колючими сорняками и деформированными деревьями. Я нырнул в ближайший из них и мысленно добавил болотную слизь в длиннющий список веществ, которыми уже была измазана моя мантия.
Я протёр глаза от ряски, и скорчился меж искривлённых корней болотного дерева. Из этой позиции я мог наблюдать за происходящим через узкую щель в листве. Сзади раздался всплеск, и Мерил со священником разделили со мной одно убежище.
— Тру́сы, — прошептал святоша, — ГОСПОДЬ призывает детей своих пресвятым сиянием, а вы прячетесь в болоте!
— На себя посмотри, — мрачно пробормотал я.
Последний из оставшихся зомби — я узнал в нём Теда, парня из охраны, который любил вырывать особенно красочные страницы из непристойных журнальчиков, и продавать их за конюшней — помедлил и был немедленно пожран лучом. Затем ангелы развернулись и ещё раз прошлись строем через долину. Зелёное сияние неоднократно проходило рядом с нашим убежищем, и каждый раз мы заныривали поглубже в болото. Наконец, последний из ангелов улетел, и мы оказались в относительной безопасности.
Было ясно, что на ангелов эти существа походили только внешностью. К их действиям больше подошло бы название «Стиратели». Ну или «Сволочи». Стиратели собрались в середине долины — лишь редкие осколки чёрных камней сейчас указывали, что раньше тут гордо высилась крепость Замогильня. Самым пугающим было то, что они не показывали никаких эмоций — ни злорадства, ни гордости, ничего. С военной чёткостью они собрались в квадрат и исчезли. Без вспышки света или ещё чего — просто прекратили существовать.
После этого густая, практически ощутимая тишина опустилась на Серогиблую долину, гораздо более заметная, чем привычный гам прислужников и вопли пытаемых приключенцев. Я осторожно выбрался из болота, пронзительно хлюпая ботинками, и смотря в пустоту, вытряс из кармана удобно устроившееся там лягушачье семейство.
— Они же будут в порядке, да? — спросила Мерил, выжимая волосы, — Просто снова возродятся, как обычно?
— Тел-то больше у них нет, — заметил я, осматривая долину. — И вообще, что-то мне подсказывает, что после такой смерти возврата нет.
Она печально кивнула, обхватив себя за плечи. По мере того, как проходил наш испуг, на нас обрушивалась волна одиночества. Мерил с интересом посматривала на меня, пока я уныло обозревал окружающий нас ландшафт.
— Почему ты не дал себя схватить?
— Что?
— Ты же был так увлечён идеей самоубийства, постоянно искал способ снова умереть. Я ожидала, что ты рванёшь к ним со всех ног и дашь себя прикончить. — Она смущенно улыбнулась. — Я рада, что ты передумал.
Я уставился на неё. Затем двинул себя по лбу, да так, что глаза подпрыгнули в глазницах.
— Вот ДЕРЬМО!
Я врезал по лбу ещё пару раз и запрыгал на месте от досады.
— ДЕРЬМО! ДЕРЬМО! ДЕРЬМООО!
Затем я побежал по равнине, размахивая тем, что осталось от моих рук.
— А НУ ВЕРНИТЕСЬ, СВОЛОЧИ! — орал я. — Вы кое-что проглядели! Смотрите-ка! Я ТУТ! НЕЖИТЬ БЕГАЕТ НА ВОЛЕ! Да отвалите!
Последние слова относились к Мерил и священнику, которые схватили меня под мышки, и побежали к выходу из долины.
— Я ЗДЕСЬ И Я БОЛЬШОЙ СОЧНЫЙ ТОЛСТЫЙ И ВСЁ ЕЩЁ НЕСТЁРТЫЙ ВЕРНИТЕСЬ И СОТРИТЕ МЕНЯ НЕДОУМКИ СОТРИТЕ МЕНЯ СОТРИТЕ МЕНЯ СОТРИТЕ МЕНЯАААА...
Пятнадцать поворотов спустя, я добрался до главного блока темницы и обменялся приветственными кивками со стоящим на посту слюнявым монстром. Опознать камеру Скользкого Джона не составляло большого труда — она была единственной, из которой слышался звук неумелого ковыряния хрупкими отмычками внутри массивного чугунного замка. Через зарешеченное окошко я взглянул внутрь камеры — пока он трудился над замком, единственным что я мог видеть, была его макушка. Я засомневался, стоит ли говорить ему про три прочных засова на внешней стороне двери.
— Эй.
Он радостно поднял взгляд, но узнав меня, скорчил постную мину.
— Эх. Подумал, что это настоящий человек.
Я пропустил замечание мимо ушей.
— Можно тебя кое о чём спросить?
— Допрашивать будешь? Так знай же, демон: Скользкого Джона расколоть, как нечего делать. Со Скользким Джоном не надо никаких пыток. Он запоёт словно канарейка, стоит только на него хорошенько рявкнуть.
Его руки взлетели ко рту.
— Вот чёрт, ты всё равно будешь пытать Скользкого Джона, раз уж Скользкий Джон упомянул об этом. Ну и ладно. Не мог бы ты начать с какой-нибудь водной пытки, а то тут чего-то жарковато.
Пытка потихоньку становилась всё более заманчивым вариантом.
— Я пришёл не допрашивать тебя. Просто хочу полюбопытствовать.
— Эх, — вздохнул он почти разочарованно.
— У тебя есть брат-близнец?
Вор насупил густые брови.
— Нннннеет, Скользкий Джон ни о чём таком не знает.
— Просто на прошлой неделе мы схватили другого типа — он выглядел, разговаривал и вообще делал всё, точно как Скольз... как ты.
— Ага, — кивнул он. — Это был Скользкий Джон.
— Это был ты.
— Ага.
Я притоптывал ногой, уставившись в пол и размышляя, как получше сформулировать следующий вопрос.
— Мы же вроде тебя убили?
— Убили, ага.
Он прищурился, разглядывая меня в полумраке.
— Теперь Скользкий Джон вспомнил тебя, порождение сумерек. Ты врезал Скользкому Джону по яйцам, а затем швырнул Скользкого Джона в эту большую дыру, полную крыс.
— Крысиную яму.
— Ага, точно. Кстати, вам бы почистить эту штуковину от трупов — Скользкий Джон видел там пять своих старых тел.
Я потёр висок.
— И сколько ж раз тебя убивали?.
— В этой крепости? Что-то около двенадцати, полагает Скользкий Джон. Реально трудный квест, эта Замогильнева книженция.
— Эээ... погоди-ка минуту, то есть, каждый раз, как умрёшь, ты возвращаешься с новым телом?
Он вперился в меня таким взглядом, будто я спросил, знает ли он как дышать.
— А ты нет?
— Нет... В смысле, я, конечно, возвращаюсь к жизни, когда умираю, но всегда в том же теле.
— Мда уж, это делает всё куда проще. — Он задумчиво погладил свои крохотные усы кончиками пальцев. — Много удобнее, чем тащиться назад до ближайшей церкви. Скользкий Джон считает, это потому, что ты нежить. Скользкому Джону просто не верится, что ты не знал этого. Похоже, ты совсем не в курсе событий.
— Да, так и есть, я был мёртв пятьдесят лет, и не так уж много времени провёл за пределами этой крепости.
— Вот как? Тогда, полагаю, ты не знаешь.
— Не знаю чего? Кто-то ещё не может умереть?
— Никто не может умереть. Никто и нигде в целом мире не может умереть вот уже пятнадцать лет. Каждый раз, как кто-нибудь умирает, он появляется в новом теле. Не мог бы ты вернуть свою челюсть на место? У тебя в глотке сидит паук, и Скользкого Джона просто выворачивает от этой картины.
С заметным хрустом, я закрыл рот. Я подозревал, что ангелы не являются творением магии Замогильня, но новые сведения не слишком обнадёживали.
— И это не приведёт к переизбытку населения?
— А никто больше не рождается. Все вдруг стали бесплодны. К тому же, никто не стареет. Время словно остановилось, но все по-прежнему шастают вокруг, болтают и маются чепухой.
— Но... как? Почему?
— Слушай. Скользкий Джон — простой жизнерадостный мастер воровского дела, — сказал Скользкий Джон. — Скользкому Джону незнакомы подробности. Всё, что известно Скользкому Джону — около пятнадцати лет назад люди прекратили умирать. Люди назвали это явление «Застоем». С тех пор население мира не увеличивалось и не уменьшалось — вплоть до некоего момента несколько месяцев назад.
— И что же случилось несколько месяцев назад?
Сложно смотреть на кого-то снисходительно, если ты на голову ниже ростом и при этом находишься за дверью тюремной камеры — однако, ему это удалось.
— Ты-то как раз должен знать. Замогилень нашёл способ оживить трупы тех, кто жил до Застоя. И Магическое Сопротивление хочет понять, как ему это удалось.
— Так вот откуда столько приключенцев, я полагаю.
— Ну да. Это сейчас самый горячий квест. Огромное вознаграждение.
— Даже если это и правда, что-то я не понимаю, каким образом оживление ещё большего количества трупов поможет что-то решить. Моих проблем это точно не решило.
— Скользкому Джону об этом ничего неизвестно. Скользкий Джон не задаёт вопросов. Скользкий Джон — обычный мастер воровских дел, который легко умыкнёт то, что не по силам украсть кому-либо другому. Скользкий Джон не позволяет таким вещам, как причины, мешать...
Его речь была прервана громким БДУМ!, идущим откуда-то прямо над нами. За ним последовал продолжительный гул, а с потолка осыпалось облако оранжевой пыли. Мы оба очень медленно посмотрели наверх.
— Это ведь не то, что я думаю? — спросил он, голос его понизился до писклявого шёпота.
— Эмм...
По потолку камеры зазмеились трещины, осыпав узника пылью и мелкими камешками. Скользкому Джону хватило времени лишь, чтобы пробормотать «Ой», прежде чем его раздавило сотней тонн камня, ещё недавно служившего стенами, полом и фундаментом крепости.
Когда с грохотом обрушились последние обломки, а пыль немножко рассеялась, я некоторое время постоял на месте, недвижимый и оглушённый, в то время, как крохотная неиспуганная часть моего разума пыталась заставить двигаться мои мышцы и одновременно вспомнить процедуру экстренной эвакуации.
— Вот дерьмо, позвоночник Скользкого Джона размолот в труху, — раздался голос откуда-то с высоты пола, с беспечным тоном человека, обнаружившего на пальце заусенец.
— Бог ты мой, — произнёс я и тут же почувствовал себя из-за этого дьявольски глупо. — Тебе нужна помощь?
— Не-а, всё нормально. Лёгкие Скользкого Джона заполняются кровью, так что Скользкий Джон скоро умрёт и свалит отсюда. А вот тебе стоило бы бежать, если конечно, не собираешься отрастить себе потом новое тело.
Где-то вдали я расслышал грохот, означающий, что ещё одной из секций подземелья посчастливилось познакомиться со своей товаркой сверху.
— Это верно, — отметил я. Труп Скользкого Джона воздержался от дальнейших комментариев.
Земля под ногами теперь дрожала, а из трещин, что перекрещивались на потолке тюремного блока, непрерывно сыпались тучи пыли. Карауливший проход слюнявый монстр проявил гораздо больше интуиции, чем я и сделал ноги. Каменная плита с потолка, взметнув слой грязи, с глухим стуком рухнула в нескольких футах от меня. Инстинкты, наконец, взяли верх, и я понёсся прочь.
За последние три месяца моей не-жизни, я много чего сделал, чтобы избавиться от жёсткости в суставах и улучшить работу нервной системы — конечно, с выпускниками школы легкоатлетов мне было не сравниться — тем не менее, я мог развить вполне приличную скорость. Хотя это не помогло мне, ибо одолев половину пути через лабиринт и повернув за очередной угол, я упёрся в свежий завал.
Я побежал в другую сторону и повернул в случайный коридор, чтобы проверить, не удастся ли мне обнаружить иной выход — что, в итоге, оказалось большой ошибкой. Буквально через две секунды я споткнулся об нажимную плиту, а через три из моей груди уже торчала стрела. Безумно раздражённый, я уставился на всё ещё вибрирующее древко.
Очередной грохот разнёсся по крепости, и донесшийся издали звук рушащихся камней пробил ещё одну брешь в моих и без того потрёпанных надеждах.
— Да что за чертовщина тут творится?!
— Дж, — откликнулась близлежащая стена.
— Что это было?
— Ым, — добавил пол.
Кто-то скрёбся неподалёку, как будто ища что-то.
— Сюда! — крикнул я.
— Джим! — воскликнула канализационная решётка в нижней части стены справа от меня. Естественно, это была Мерил. Её волосы покрылись коричневой пылью, а косички начали понемногу расплетаться.
— Что там наверху творится?! — проорал я.
— Не знаю! Вся крепость рушится! Какие-то... штуковины летают вокруг и уничтожают её. Все бегут прочь, но я должна была отыскать тебя!
— Зачем?
Из её глотки пару секунд раздавался бессвязный разочарованный шум, пока голосовые связки не пришли в норму.
— Я не хочу, чтобы ты погиб, понятно?
— Я и не могу.
— Ой, ну ты понимаешь, о чём я! Путь назад завалило, но если нам удастся пробраться в канализационные системы, то мы сможем выбраться отсюда! Вместе!
— И как туда попасть?
На мгновение она скрылась из виду.
— Шагни-ка влево.
Я последовал её указаниям.
— Отлично, теперь два шага вперёд.
— Что дальше?
— Видишь этот держатель для факела? Нет, не этот — посмотри на высоте своего локтя.
— Вижу.
— Легонько толкни его, как если бы просто зацепил, проходя мимо. И постарайся выпрямиться как можно ровнее.
Сделав глубокий вдох и стараясь не думать о том, кому я доверил свою не-жизнь, я протянул руку и толкнул держатель кончиками пальцев. Пол подо мной тут же провалился. Я нырнул солдатиком в узкую щель, ровно между двумя гигантскими ямами с кипящей кислотой. В полу под моими ногами виднелась изрядно проржавевшая крышка люка. К тому времени, как до меня дошло, что она не сможет выдержать моего веса, я провалился ровнёхонько сквозь неё.
Вызвав своим падением неслабый всплеск, я плюхнулся в быстро текущий поток, который тут же подхватил меня и унёс по подземному течению. Здесь было очень темно, но судя по вони, мне бы и не захотелось видеть, в чём я плыву. Когда-то это, конечно, было речной водой, но из роковой крепости в неё выбрасывалось громадное количество сточных вод, мусора, ядовитых химикалий и расчленённых тел, от которых было необходимо избавиться — так что, покидая крепость, вода превращалась в живой бульон из всевозможных опасных отходов.
Как бы то ни было, водопроводная система старалась избавиться от всей этой дряни как можно скорее. Я мчался вниз по каналу с изумительной скоростью. Я отскакивал от одной стены к другой, непроизвольно ругаясь при каждом столкновении, прежде чем канал сузился до размеров узенькой выпускной трубы, и моё положение стало совсем уж неудобным. Спустя пару рывков и поворотов, я полностью потерял чувство направления и не мог определить даже разницы между вертикальным и горизонтальным перемещением.
Пролетев мимо очередного угла, я, наконец, увидел приближающееся ко мне пятно тусклого дневного света и почти уже вздохнул с облегчением, пока не вспомнил, что сточные воды выбрасываются из трубы в самую глубокую и тёмную расселину на юге Серогиблой Долины, в строгом соответствии с принципом Замогильня об отходах: «С глаз долой, из сердца вон». Так что я мчался в точности к шестидесятиметровому падению прямиком на остроконечные скалы, где не нашлось бы ни единой души, которая собрала бы меня обратно, но обитало полно стервятников, жаждущих сытных развлечений.
Я упёрся всеми четырьмя конечностями в стенки трубы, пытаясь затормозить, однако у ревущего вокруг меня потока были другие планы на этот счёт. Я смог лишь немного замедлиться — скобы в моих суставах стонали и скрипели в знак протеста — затем я просто вывалился из трубы.
За пару секунд до того, как поток увлёк меня на свидание с гравитацией, я заметил выступ на верхушке сливного отверстия. Маленький, но достаточно прочный, чтобы выдержать мой вес. Я уцепился за него обеими руками и приготовился к последующему толчку.
К такому подготовиться было просто невозможно. По хребту ударило с такой силой, как ятаганом по ладоням. Резкий удар разорвал мою левую руку в локтевом суставе и отшвырнул её прочь. Правая рука коим-то чудом осталась на месте, несмотря на то, что две из удерживающих её скоб теперь свободно болтались, ничем не закреплённые. Всё моё тело ниже плеч брыкалось как спятивший мул задними копытами. Но всё же я остановился. Я был в безопасности.
Немного переведя дух, я вынужден был пересмотреть своё поспешное решение об использовании слов «в безопасности». Я висел на краю дыры напротив гладкой поверхности утёса, и струя биологических отходов била прямо в моё лицо. Я лишился одной руки, а вторая находилась на грани отрыва. Верхушка скалы возвышалась в трёх метрах над моей головой, и в довершение всего вышеска...
— Да уж, это было сурово.
Я вздохнул сквозь сжатые зубы. В довершение всего вышесказанного, здесь была Мерил.
— Что ты тут делаешь?
— Спрыгнула следом. Хотела спасти тебя. — Пауза. — Извини. Не подумала. Но слушай, теперь это наша общая проблема, так?
Голос шёл откуда-то из района близ моего паха. Я глянул вниз, стараясь не замечать зияющую чуть ниже бездну и сконцентрировался на Мерил.
— За что ты держишься?
— За стрелу в твоей груди. Извини. Зато я поймала твою руку. — Она помахала ей перед моим лицом. — Так что тебе не о чем волноваться.
Ещё одна скоба вылетела из моего плеча, и я сполз вниз ещё на пару сантиметров. Осталось всего три скобы до того, как придётся полностью довериться тем узлам, которыми Мерил связала мои суставы воедино.
— Долго мне не продержаться, — констатировал я вполне очевидный факт.
— Вскарабкаться не сможешь?
— С одной рукой нет. А ты?
— Неа, я в этом абсолютный профан. Когда была ребёнком, даже ни разу не смогла забраться в домик на дереве — боялась, что мальчишки будут пялиться мне под юбку.
Очередная скоба выскочила из плеча и воткнулась мне в лоб.
— Похоже, мы умрём, — сказал я.
— Нет, не умрём.
— Ну хорошо. Возможно, ты права. Но, определённо, окажемся в не слишком удобном положении.
— Окей. Надо придумать какой-нибудь план.
— Как насчёт такого, — предложил я. — Я отпускаю руку, и когда мы бьёмся об землю, ты падаешь первой. Возможно, твой скелет смягчит моё падение, и позволит мне продержаться столько времени, чтобы вновь собрать тебя.
— А почему бы тебе просто не схватиться за вон ту верёвку?
— Какую верёвку?
— Верёвку, которую нам кто-то опускает.
Никогда не думал, что так обрадуюсь при виде сплетённой пеньки. Я упёрся ногами в трубу, отцепился от уступа, пережил жуткий момент, заставивший меня порадоваться, что моё сердце уже остановилось, и обхватил верёвку всеми оставшимися конечностями.
Наш спаситель с заметным трудом начал тянуть нас вверх, и я упёрся ногами в скалу. Мерил отцепилась от меня, ухватилась за верёвку и повторяла за мной. Я постепенно карабкался к вершине, периодически компенсируя отсутствие одной руки зубами — очутившись в безопасности, я тут же поспешил отблагодарить того, кто пришёл нам на помощь.
— Избавь меня от твоих благодарностей, гнусный монстр, — раздался знакомый голос, — Ибо написано Почти Святым Димитрием Рыботорговцем: «Да не изничтожай сегодня ты демонов всех до едина, дабы и завтра было карать кого дланью праведной».
— Слушай, оставь этот бред при себе, — прервал его я, помогая Мерил подняться.
Что-то явно пошло не так, теперь я знал это наверняка. В первую очередь, потому что священник улыбался.
— Твой змеиный язык бессилен предо мной, забытая богом тварь, — сказал он, с весьма тревожащим меня самодовольством. — Ибо преуспел я в благочестивой миссии ГОСПОДНЕЙ, и рука ЕГО обрушилась на сию нечестивую крепость!
Он сделал исполненный драматизма широкий жест, и я взглянул на то, что осталось от Серогиблой долины.
Орда Замогильня рассеялась по равнине, как тараканы удирающие от дезинсектора — все в различных состояниях паники, ужаса и одетости. Все они отчаянно пытались убраться от роковой крепости куда подальше. Посмотрев вверх, я понял, почему.
— Что это за хрень?! — завопил я, тыча рукой в небо.
Вокруг главной башни кружили четыре или пять светящихся белых шаров. От каждого из них тянулись к зданию длинные тонкие щупальца зеленоватой энергии; они метались вдоль башни, начисто стирая всё, чего касались. Я никогда не видел чтобы нечто разрушали подобным способом: самым подходящим словом здесь было «удаление». Одно за другим, стены, балки и горгульи охватывались зелёным свечением и просто растворялись в воздухе, не оставляя после себя ни обломков, ни даже пыли.
Огромное количество частей крепости уже подверглось удалению, в результате чего другие рушились в освободившееся пространство. Место, которое я звал домом, лишь этим утром казавшееся таким прочным, неприступным и дарующим надежду, методично и безжалостно стиралось. Я почувствовал, что молочно-серые слёзы заполняют мои запавшие глазницы и стекают вниз по лицу.
— Кто делает это?! — приглушённо охнула Мерил.
— Взгляни поближе, — ответил ей священник.
Я прищурился, стараясь рассмотреть уничтожителей крепости. Когда мне это удалось, по спине пополз холодок ужасающего узнавания.
— Ангелы, — прошептал я.
Всё с такими же безликими головами, и в тех же одеяниях они парили в воздухе, даже не хлопая своими уродливыми крыльями. В момент, когда я узнал их, мне пришлось подавить накатившее желание зарыться в землю, словно грызун, ищущий спасения от совы.
Казалось, что они оставили главную башню напоследок, и глянув туда ещё раз, я понял почему. Там, на самой верхней площадке — той самой, откуда я бросался вниз столь много раз — стоял некий силуэт, старающийся изо всех сил удержать магический щит.
— Замогилень! — завопил я.
Ангелы понемногу уничтожали башню вокруг него. У меня сложилось стойкое впечатление, что они играют с Замогильнем — он был словно маленькая мышка против пяти сияющих астральных котов. Он бросался в них магическими снарядами, так быстро, как только мог — и каждый из них был мощнее предыдущего. Он пробовал всё подряд, начиная с зелёных огненных шаров, размером с футбольный мяч и заканчивая гигантскими ревущими шарами с драконьими мордами — теми самыми, что требуют долгих лет обучения и запрещены к использованию везде, кроме горнодобывающей промышленности, где их используют, чтобы бурить дырки в горах. Ангелы даже и не пытались увернуться, просто впитывали их в себя, даже не вздрогнув.
Через некоторое время, когда от башни осталась лишь крохотная квадратная площадка аккурат под ступнями Замогильня, ангелы потеряли интерес к разрушению крепости. Вместо этого они сосредоточили свои лучи на самом Замогильне. Щиты не продержались и секунды — мгновение спустя Замогилень бесследно исчез. Затем, та же судьба постигла остатки крепости. Осталась только гладкая каменная пустошь, которая даже не дымилась.
— О господи, — простонал я.
Мерил похлопала меня по плечу моей же отсутствующей рукой.
— Он хотел бы уйти именно так.
— Что?!
— Ну хорошо, может, и не совсем так. Я просто пыталась тебя подбодрить.
— Посланники божьи выполнили свою работу, — ликовал священник, словно гордый отец семейства. — Лукавый был побит всемогущей силой ГОСПОДА.
— А не пойти ли тебе на хер! — не выдержал я. — Заткнись уже про своего ГОСПОДА! ГОСПОДЬ ничем не лучше Замогильня! ГОСПОДЬ не оплатил бы нам музыкальные представления! Не дал бы нам удобную униформу! Всё, что ПРЕВЕЛИКИЙ БОЖЕ делает, так это посылает таких кретинов, как ты, чтобы они орали на меня за то, что я не целую его ПРЕСВЯТОЙ зад днями напролёт!
— Э-э, Джим, — проговорила Мерил, указывая вверх моей отвалившейся рукой, к которой она явно успела привязаться. — Может нам стоит побеспокоиться об этом?
Ангелы немного повисели над бывшей крепостью, как бы наслаждаясь проделанной работой, а затем поплыли над равниной. Их уничтожающие лучи носились по земле, как будто вынюхивая что-то. Мы быстро осознали, что именно они ищут. Те мертвецы, что оказались слишком неповоротливы или не имели достаточно конечностей, дабы убежать на приличное расстояние, были мгновенно стёрты, не издав и малейшего писка.
— Мой Господь пришел за мной! — выдал священник, но прозвучало это не слишком-то уверенно.
— Бежим, — предложил я.
Мерил и я тут же постарались изобразить нечто, похожее на спринт. Священник, недолго думая, последовал нашему примеру.
Уничтожающие щупальца света двигались гораздо быстрее нас, но ни одно из них конкретно нас и не преследовало. Они виляли из стороны в сторону, стараясь захватить максимальное количество нежити. Спустя совсем небольшой промежуток времени большинство мертвецов было удалено, и ангелы принялись выискивать одиночек. Нам оставалось только по максимуму использовать свою неутомимость (ведь все восставшие уже достаточно выспались на кладбище) и пытаться как можно скорее выбраться из Серогиблой Долины.
Зелёная полоса света прошла позади нас, едва не лизнув наши пятки. Она издавала звук похожий на жужжание пчёл — более громкий и зловещий вариант того гудения, которое я слышал в мире мёртвых.
Я рискнул оглянуться через плечо. Ангелы направлялись в противоположную от нас сторону. Бо́льшая часть орды была уничтожена, и ангелы неспешно, поодиночке уничтожали последних пытающихся дать дёру. Похоже, мы были единственными, кто бежал в этом направлении и, видимо, именно по этой причине мы ещё оставались на ногах. Тем не менее, беглецов оставалось всё меньше и когда с ними будет покончено, ангелы примутся и за нас.
Бегство казалось не слишком надёжным вариантом, и я начал срочно искать какое-нибудь укрытие. Мы находились на юге долины, на краю заболоченной области, в которой Замогилень поручал нам собирать смертельно опасных креветко-лягушек для своего Рокового Пруда. Что более важно, там находились сотни зеленовато-коричневых, полных застойной воды, водоёмов, упрятанных под нависающими колючими сорняками и деформированными деревьями. Я нырнул в ближайший из них и мысленно добавил болотную слизь в длиннющий список веществ, которыми уже была измазана моя мантия.
Я протёр глаза от ряски, и скорчился меж искривлённых корней болотного дерева. Из этой позиции я мог наблюдать за происходящим через узкую щель в листве. Сзади раздался всплеск, и Мерил со священником разделили со мной одно убежище.
— Тру́сы, — прошептал святоша, — ГОСПОДЬ призывает детей своих пресвятым сиянием, а вы прячетесь в болоте!
— На себя посмотри, — мрачно пробормотал я.
Последний из оставшихся зомби — я узнал в нём Теда, парня из охраны, который любил вырывать особенно красочные страницы из непристойных журнальчиков, и продавать их за конюшней — помедлил и был немедленно пожран лучом. Затем ангелы развернулись и ещё раз прошлись строем через долину. Зелёное сияние неоднократно проходило рядом с нашим убежищем, и каждый раз мы заныривали поглубже в болото. Наконец, последний из ангелов улетел, и мы оказались в относительной безопасности.
Было ясно, что на ангелов эти существа походили только внешностью. К их действиям больше подошло бы название «Стиратели». Ну или «Сволочи». Стиратели собрались в середине долины — лишь редкие осколки чёрных камней сейчас указывали, что раньше тут гордо высилась крепость Замогильня. Самым пугающим было то, что они не показывали никаких эмоций — ни злорадства, ни гордости, ничего. С военной чёткостью они собрались в квадрат и исчезли. Без вспышки света или ещё чего — просто прекратили существовать.
После этого густая, практически ощутимая тишина опустилась на Серогиблую долину, гораздо более заметная, чем привычный гам прислужников и вопли пытаемых приключенцев. Я осторожно выбрался из болота, пронзительно хлюпая ботинками, и смотря в пустоту, вытряс из кармана удобно устроившееся там лягушачье семейство.
— Они же будут в порядке, да? — спросила Мерил, выжимая волосы, — Просто снова возродятся, как обычно?
— Тел-то больше у них нет, — заметил я, осматривая долину. — И вообще, что-то мне подсказывает, что после такой смерти возврата нет.
Она печально кивнула, обхватив себя за плечи. По мере того, как проходил наш испуг, на нас обрушивалась волна одиночества. Мерил с интересом посматривала на меня, пока я уныло обозревал окружающий нас ландшафт.
— Почему ты не дал себя схватить?
— Что?
— Ты же был так увлечён идеей самоубийства, постоянно искал способ снова умереть. Я ожидала, что ты рванёшь к ним со всех ног и дашь себя прикончить. — Она смущенно улыбнулась. — Я рада, что ты передумал.
Я уставился на неё. Затем двинул себя по лбу, да так, что глаза подпрыгнули в глазницах.
— Вот ДЕРЬМО!
Я врезал по лбу ещё пару раз и запрыгал на месте от досады.
— ДЕРЬМО! ДЕРЬМО! ДЕРЬМООО!
Затем я побежал по равнине, размахивая тем, что осталось от моих рук.
— А НУ ВЕРНИТЕСЬ, СВОЛОЧИ! — орал я. — Вы кое-что проглядели! Смотрите-ка! Я ТУТ! НЕЖИТЬ БЕГАЕТ НА ВОЛЕ! Да отвалите!
Последние слова относились к Мерил и священнику, которые схватили меня под мышки, и побежали к выходу из долины.
— Я ЗДЕСЬ И Я БОЛЬШОЙ СОЧНЫЙ ТОЛСТЫЙ И ВСЁ ЕЩЁ НЕСТЁРТЫЙ ВЕРНИТЕСЬ И СОТРИТЕ МЕНЯ НЕДОУМКИ СОТРИТЕ МЕНЯ СОТРИТЕ МЕНЯ СОТРИТЕ МЕНЯАААА...
Комментариев нет:
Отправить комментарий