Mogworld — 1.3

Бен 'Ятзи' Крошоу

MOGWORLD

"Mogworld — дебютный фэнтезийный роман от иконы мира видеоигр Бена "Ятзи" Крошоу (Zero Punctuation), написанный в лучших традициях Терри Пратчета и Дугласа Адамса и тесно переплётенный с миром видеоигр — главный герой, по сути является лишь незначительным персонажем ММОРПГ."
Купить данное произведение можно на Озоне, Амазоне, почитать тут или погуглить самому ;)

Перевод выполнен: Alex_ReD, KotBasil

 

< Предыдущая глава

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Внутри башни атмосфера стояла вполне компанейская. Поднимаясь по ступеням, я ненадолго останавливался на каждом из этажей и осматривался. Повсюду сидели зомби-прихвостни, кто на соломенных матрасах, кто на расстеленных листах мешковины, на которых им никогда не придётся поспать; они болтали, смеялись, перешучивались и вообще, забыли о всех проблемах, преследовавших их в жизни. От нечего делать, я пытался высмотреть кого-нибудь из своих односклепников, но один разложившийся труп довольно тяжело отличить от другого.
Я остановился на лестничной площадке, чтобы посмотреть как несколько зомби выделывают коленца в кантри-стиле перед усердно бездельничающими прихвостнями в уголке зала. Видел их широкие улыбки — тревожно широкие в случае с безлицыми парнями — и уже практически решил присоединиться к ним. Но, помотав головой, я избавился от подобной мысли. Такая жизнь не для меня. Такая смерть не для меня. Такая нежизнь — чем бы она ни была, не для меня. Я продолжил свой подъём по ступеням.
Башня была по-настоящему высокой, так что пока я достиг самой верхушки, солнце уже село, и поднявшись по последним ступеням, я очутился прямиком на ночном, пронизывающем ветру. Я обратил внимание, что ни холод, ни столь долгий подъём не вызывали у нового, неживого меня, ни капли дискомфорта, а подпитываемые магией светящиеся глаза прозревали всё до самого края горизонта. Радости, однако, мне это не приносило.
За прошедшие пятьдесят лет мои взгляды серьёзным образом переменились. Возможно, то было влияние моей жуткой смерти, или видения загробной жизни, а может того, что я видел все страны мира, проносящиеся у меня под ногами, но взглянув на свою жизнь, так сказать, со стороны, я понял сколь жалкой она была. Теперь же мне выпал шанс прожить ещё одну жалкую жизнь в куда менее функциональном теле, и без каких-либо видимых улучшений. Так что я пришёл к решению, что пора с этим покончить. Моя жизнь не выдержала испытания в полевых условиях. Оставлю всё это какому-нибудь другому придурку.
Я ступил на парапет и печально поглядел вниз, с самой вершины башни. Далеко внизу, во дворе подо мной всё ещё толпились в очереди остатки прихвостней. Отсюда они казались крохотными, искалеченными, дурно-пахнущими муравьями. Я пренебрежительно фыркнул. Озираясь с такой верхотуры, легко ощутить в себе некое превосходство. Может, потому некроманты и пытаются всегда захватить власть над миром.
Сегодня была ночь полнолуния, и даже унылый пейзаж Серогиблой долины стал казаться прекрасным, когда ночное светило лениво закатывалось за горизонт. Блики, предвещающие рассвет, придавали небу особый, восхитительный оттенок. Ещё несколько секунд я впитывал эту картину, а затем спрыгнул вниз, прежде, чем смог бы передумать.
Вторая моя смерть была до ужаса похожа на первую. По пути вниз, моё тело с отвратительным хрустом врезалось в каменную горгулью и кувырками помчалось к фонтанирующему костями финалу на камнях в самом низу. Моя благодарная душа тут же выскочила из тела, подобно воздуху, выдуваемому из кузнечных мехов.
С этого момента, однако, что-то пошло не так. Ни великолепного света, ни чувства потягивания ввысь не появилось. Я по-прежнему стоял на земле, прямо над своим искорёженным трупом, в мире без какого-либо звука или цвета. В мире живых, прихвостни, неосязаемые словно дым, уже мчались в мою сторону, дабы проверить, сколь сильно пострадало моё тело, а вселенная всё никак не предпринимала попыток отправить меня в лучший мир. Я даже пару раз подпрыгнул, но, увы, оставался прикован к земле.
Меня озарила мысль, заставившая сжаться мой астральный желудок. Похоже, священник был прав — будучи воскрешён чёрной магией, я стал недостойным грешником в глазах того волшебного золотого сияния, которое с радостью приняло меня ранее.
Очевидно, я был изгнан с небес и обречён бродить по земле в виде проклятой души — стонущей, гремящей цепями и выбрасывающей из шкафов посуду — того типа, что до дрожи в коленях пугает всяких неудачников, которым потом никто всерьёз не поверит.
— Ну ладно, — вслух произнёс я; голос мой казался искажённым и несколько приглушённым, как если бы я очутился под водой. — Я принимаю и такую судьбу.
Внезапно я осознал, что меня окружают какие-то силуэты. Они определённо являлись частью призрачного пейзажа, поскольку зомби из царства живых преспокойно ковыляли сквозь них. Это были ангелы, но ничуть не схожие с теми золотыми, что препровождали меня во время моего краткого первого визита в загробное существование. Кожа их имела белый оттенок, одеты они были в свободно ниспадающие белые мантии, сверкающие удивительным блеском, а крылья представляли собой не слишком большие треугольнички, торчащие прямо из их спин. Как и ранее встреченные мною ангелы, эти не имели лиц — но в отличие от золотых, от них не исходило ощущения доброты и любви. Восьмёрка этих белых ангелов сжала меня в тугое кольцо, и стояла, уставившись вниз, словно ожидая моих действий. Высоко в небе, я видел несчётные мириады похожих существ, что мчались сквозь серые облака на запредельных скоростях — каждый сосредоточен на некоем жизненно важном поручении.
— Привет! — поздоровался я, внезапно ощутив приступ страха.
На самом пределе слышимости я слышал странный звук, похожий на высокотональное бормотание на некоем непостижимом языке. Сперва я думал, что он исходит от ангелов, однако немного погодя осознал, что бормотание проникает в мой мозг, напрочь минуя такие обыденные вещи, как уши. Ангелы не двигались, и в то же время приближались в мою сторону, ослепительно и непрерывно светясь. Испуганный до смерти, я практически врос в землю.
Синхронно, как один, они подняли свои руки, взметнув развевающиеся рукава, и указали на моё распростёртое тело. К тому времени, его уже грузили на тачку два насвистывающих весёленькую мелодию упыря. Ещё некоторое время я пытался понять, чего хотят ангелы, пока не почувствовал, что меня начало тянуть в сторону тела.
— Эээ, нет, всё в порядке, — сказал я, разводя руками.
— Я покончил с ним, можете забрать его себе, если хотите... — мой голос потонул во внезапном порыве астрального ветра, а притяжение усилилось, сбив меня с ног. Я дико пытался за что-нибудь зацепиться, но астральная реальность оказалась настолько же иллюзорной, насколько и выглядела. Ангелы, недвижимые и не испытывающие никакой жалости, просто наблюдали как меня уносит обратно, в мир живых.
В течение нескольких часов жуткой паники я был заключён в ловушке отсутствия каких-либо чувств посреди кромешной темноты. Затем зрение внезапно вернулось, благодаря Мерил, осторожно вставившей одно из моих глазных яблок обратно в глазницу. Я тут же нашёл ему подходящее применение и осмотрел место, где находился. В любой из нормальных роковых крепостей подобную комнату называли бы «стойлом». В этой же, она исполняла роль лазарета. Если здесь когда-то и содержали лошадей, то сейчас они сбежали, были украдены или же съедены.
Я был распластан — по крайней мере, часть меня — на деревянном верстаке, усыпанном громадным количеством устрашающе выглядящих медицинских инструментов. От меня осталось куда меньше, чем я мог припомнить. Да и то, что осталось, было скручено в не слишком приятные взгляду формы. Вероятно, мне стоило бы быть благодарным за то, что я больше не чувствую боли, но настроение не слишком располагало для благодарностей.
— Ну что ж, это был довольно глупый поступок с твоей стороны, как считаешь? — спросила у меня Мерил, вворачивая глаз во вторую глазницу.
— Ай-ею-йа-йе-уе, — отозвался я.
— Погоди-ка.
Она с щелчком вправила мою нижнюю челюсть на место.
— Вот теперь говори.
— Почему я не умер?
Её неизменная улыбка стала ещё немного шире.
— Ты и так мёртв.
— Мёртв, да не слишком.
Она хихикнула.
— Потрясающе. Я вышью эту фразу на одежде. Тебе тоже стоит её записать. Если когда-нибудь напишешь книгу, она станет отличным слоганом для обложки.
Она взяла в руки одну из моих ног и резким движением ввернула её, пока кость не вошла на место с выбивающим слёзы хрустом.
— Ай! — воскликнул я.
— Больно?
— Нет, но должно бы.
— Ну разве он не изумителен? Я про Замогильня. Он совсем не такой, как все эти ленивые некроманты, создающие зомби, которые разваливаются от первой же подножки. Если уж он воскрешает мертвецов, то они ОСТАЮТСЯ воскрешёнными.
Я слегка сомневался на этот счёт. Перед глазами до сих пор стояли образы этих ангелоподобных созданий, и те явно не были делом рук Замогильня — конечно, их облик тоже был насквозь пропитан драматизмом и претенциозностью, но в их случае всё было немного иначе. Нет, здесь явно происходит нечто подозрительное. Однако, я был не в настроении размышлять дальше, поскольку на мне и так висел здоровенный груз отчаяния.
— Когда я умер, это заставило меня кое-что осознать, — начал рассказывать я, покуда Мерил продолжать собирать меня воедино, словно головоломку из подгнившей плоти.
— Меня окружали глупые, заносчивые, ожиревшие люди, да и сам мир неоднократно доставлял мне неприятности с его дождями, ураганами и крутыми склонами, по одному из которых мне каждый раз приходилось брести, возвращаясь из школы. Но никому не приходится терпеть подобные мучения вечно. Вы просто умираете, и всё вокруг сжимается в абсолютное ничто, а вы вдруг задаётесь вопросом, почему раньше это имело хоть какое-то значение. Вы, наконец, обретаете покой. А ты сейчас говоришь мне, что меня лишили всего этого, лишили навсегда. И что же, я по-твоему должен чувствовать?
— Дай себе немного времени, — раздался откуда-то сбоку голос. Я скосил в сторону звука глаза — одну из немногих частей тела, которой я сейчас мог пошевелить — так далеко, насколько мог и увидал ещё одного сильно искалеченного мертвеца, лежащего на соседнем верстаке, а следом за ним и ещё одного на следующем верстаке.
— Мы все прошли через это, сынок.
— Что с тобой случилось? — поинтересовался я.
— Спрыгнул с башни, как и ты. Как и все здесь.
Я всегда считал себя человеком особого сорта, из тех, кто не следует за всякими модными тенденциями, и потому его заявление меня слегка задело.
— И как часто люди совершают подобное?
— Да всё время, — весело отозвалась Мерил. — У некоторых людей на самом деле возникают проблемы с принятием того факта, что они больше не могут умереть.
Откуда-то сзади меня раздался громкий ЩЁЛК, и вернувшиеся чувства распространились по моему туловищу подобно бриллиантовому дождю.
— Ну, вот и твой позвоночничек. Попробуй сесть, и я проверю твои рефлексы.
— Эй, долго вы там ещё? — спросила одна из куч плоти. — Я попал сюда раньше этого парня...
— Заткнись! — огрызнулась Мерил, сверкнув в его сторону жутким оскалом, прежде чем повернуться ко мне и вновь принять любезный вид. — Вас будут собирать в порядке значимости.
— Я — новый личный помощник Замогильня! — запротестовал он.
— Я хотела сказать, в зависимости от тяжести повреждений.
— У меня бедренные кости торчат сквозь лёгкие!
Она проигнорировала его протесты. Мои нервы постепенно вернулись к прежнему, слегка онемевшему, состоянию. Я сел, свесив ноги вниз, в то время как Мерил приготовила небольшое зубило, которым стала задумчиво водить по моему колену.
Впервые за прошедшее время мне удалось внимательно рассмотреть Мерил. Как я уже заметил ранее, она была на пару лет младше меня, ну, по крайней мере, когда ещё была жива. Её волосы были рыжими и удивительно пышными для зомби; они были собраны в две жизнерадостно торчащих косички. Одета она была в довольно откровенного вида кожаную жилетку, столь популярную среди воительниц, которым в детстве уделяли слишком мало внимания. Однако, под ней она носила простенькое коричневого цвета платье, что на мой взгляд, портило весь изначальный замысел. Пока я её рассматривал, Мерил взялась за зубило покрепче и с размаху вогнала его мне под левую коленку.
— Ты случайно не видела поблизости священника? — полюбопытствовал я, ожидая пока она закончит. — Высокий старик, с таким лицом, будто запил крапиву уксусом?
— Ну, таким образом можно описать довольно много моих знакомых, — отвечала она, внимательно разглядывая мои колени. Внезапно, моя правая нога дёрнулась вперёд. — Вот теперь порядочек.
— Этот ещё всё время ноет про то, что все мы — прислужники дьявола, а он сама праведность.
— Правда, забавно, как все эти штуки с воскрешением влияют на священников?
— Так ты видела его?
Она указала на верстак слева от меня.
— Вон он, там.
Его колени были закинуты за плечи, а половина рёбер торчала из спины наружу, но лицо узнавалось безошибочно, и глаза он закатывал при проклятьях всё в той же манере.
— Эй, — привлёк я его внимание, постучав костяшками пальцев по его лбу. Он перевёл свой взор на меня — истекающая из него ненависть ощущалась почти физически. — Я сейчас обдумываю некоторые возможности и хотел бы кое о чём тебя спросить.
— Спрашивай, невежественный демон, — мужественно пробулькал он, несмотря на явные неудобства.
— Угу. Мне интересно, как много времени отнимает это ваше спасение чрез религию. Потому что я пытался умереть, но ничего не вышло, и мне почему-то кажется, что так оно и будет, покуда я остаюсь язычником.
Буквально мгновение он выглядел удивлённым, затем во взгляде загорелся триумф истинного евангелиста.
— Путь к становлению  Последователем Церкви Седьмого Дня Пришествия Пресвятой Изгороди тернист, но стоит того, — отвечал он, с тяжким придыханием проповедника. — После крещения палтусовым маслом, тебе придётся выучить наизусть Восемьсот Нравоучений Пресвятейшего брата Рэндольфа Непостижимого. Только потом, да ещё после того, как ты пробежишь Священную Сотню Лиг с привязанными к твоей спине Каменными Скрижалями Благословенной Грыжи...
На меня снизошло озарение.
— Ты спрыгнул с башни? — прервал я его речь.
— Уже дважды я погиб ранее предназначенного мне времени, — сказал он, с блестящими от восторга глазами. — И уже дважды, я был возвращён ГОСПОДОМ назад, для продолжения своего великого труда. Ангелы его явились мне, когда душа моя уже собиралась отлететь в мир иной. Числом их было восемь, и не имели они лиц, и пришли они с тем, чтобы возвернуть меня в мир живых.
— Весь-ма-зна-ко-мо, — вставил в разговор труп, которым в данный момент занималась Мерил. Она спешно возвращала его в обычную форму, с заметно меньшей нежностью, чем до этого меня.
Моё настроение рухнуло ниже некуда. Насколько я мог понять, в мире мёртвых со священником произошло абсолютно то же самое, что и со мной. Видимо, Последователи Церкви Седьмого Дня Пришествия Пресвятой Изгороди шли по ложному пути. Однако, ко мне пришла идея, которая просто-таки призывала поэкспериментировать.
— В этой крепости есть библиотека, где можно почитать о религиях?
— Слушай, — любезно проговорила Мерил. — Почему бы тебе не прекратить поиски способа умереть и не начать просто жить?
Фраза казалась хорошо отрепетированной. Наверное, сегодня она использовала её уже не на одном пациенте.
— Пардон?
— Люди, спрыгнувшие с башни, всё продолжают поступать сюда, и все они слишком заняты нытьём на тему невозможности умереть, вместо того, чтобы оглянуться и осознать, сколь невероятное чудо с ними произошло. Сюда порой приходят люди, у которых мётлы вместо ног и кухонные полотенца на месте лиц, и у всех них гораздо лучшее отношение ко всему случившемуся. Мне кажется, такое поведение недостойно истинного борригардца.
Она оторвалась от работы и взглянула на меня с видом, который, наверное, казался ей внушительным, затем снова продолжила месить чьи-то мозги, как тесто.
— Тебя оживили! Ты снова жив и можешь испытать всё, что не успел в прошлой жизни!
— Я мёртв! — упёр я руки в бока. — Я — зомби! От меня воняет, а половина туловища просто не работает!
— Считай, что жизнь бросает тебе вызов. Делает всё немного более интересным.
Она взглянула на меня с жалостью во взоре.
— Слушай. Дай несмерти шанс, хорошо? Работа у Замогильня лёгкая и хорошо оплачиваемая. Поработай пару недель, и я просто уверена, что ты будешь встречать каждый новый день с улыбкой на лице.
Не в первый, и определённо не в последний раз, я пожалел, что меня не может хорошенько стошнить.
— Ладно.
— Сделаешь это ради меня?
— Могу и ради тебя, мне всё равно.
— Ну тогда можешь идти. Я дам тебе знать, если твой нос вдруг объявится.

Следующая глава >

Вернуться к прологу